Я! Я подарю!
Вестник с заявкой взмыл по указанным координатам в ту же секунду. И очень скоро пришёл ответный, с согласием на продажу и реквизитами на оплату.
Вчера вечером курьер его доставил. Бедный кошачий ребёнок жался к стенке переноски. Ещё бы! Столько страху натерпелся! Столько подлости и предательства! Я взяла его на руки. Малыш доверчиво прижался к моей груди и тихонечко замурлыкал.
Вот! Котики всегда чувствуют хороших людей!
По документам котёнок значился как Теофраст Гогенгейм фон Троттел. Я подумала, что малышу и так от судьбы досталось, чтобы так к нему обращаться, и решила называть его Огонёк. А что? Раньше я просто жила. А теперь буду жить с Огоньком. А? Здорово же?
Весь вечер котик промурлыкал у меня на коленях, пока я в кабинете работала с бумагами. Потом с аппетитом покушал, а после сделал лужу на полу посреди коридора.
Хотя в объявлении было написано, что к лотку приучен.
Думаю, это просто стресс.
Огонёк сидел рядом с лужей такой несчастный… Так испуганно на меня глядел…
У меня рука не поднялась его наказывать.
Я отнесла его к лотку, где он успешно справился с остальными лотковыми делами. Ну умница же, а не котик!
Всю ночь он провёл у меня груди тёплым пушистым клубочком и теперь следил за моими метаниями по комнате с философским спокойствием.
…Сидя на моём лабораторном столе!
Прямо рядом с алхимическим оборудованием!
Я сняла котика, пересадила на мягкий стул и погрозила пальчиком. Туда нельзя!
И побежала к спиртовке. Там подогревалось приворотное зелье. Не подумайте плохого. У меня всё честь по чести. По рецепту из храма. Для спасения семейной пары. Я сняла с направления копию для проверки и зафиксировала в журнале. Как положено. Доведя зелье до нужной температуры, я продержала его под полотенцем ещё десять минут и перелила во флакончик.
За окном раздался стук шагов.
Я быстро поставила флакон на стол и побежала в лавку – то помещение, где я принимала покупателей.
Хвала всем богам, это был не он. Не инквизитор, в смысле. И вообще не он, а она. В дверь вошла высокая крепкая бабища. Из тех, на которых можно пахать, пока кони, на скаку не остановленные, непонятно где носятся. Одета она была просто, имела обветренные руки и загорелое дочерна лицо.
– Добрего здоровичка, ньоритта ведьма, – поздоровалась она, кланяясь. – Мне ба настоечку. От рехматизьму.