– Лёва, но это… несколько неожиданно… – растерянно произнёс Арсентий Павлович.
– Понимаю, – согласился Лёва. – Завтра вечером я должен быть в Вене. Иду на шестьдесят третий праздничный концерт Венского филармонического оркестра под управлением Николауса Харнонкура. Нечто потрясающее! Не хочешь со мной? Могу поспособствовать с приглашением.
– Спасибо, но, к сожалению, не могу. Дела.
– Очень жаль. Я заскочил на денёк в Москву исключительно ради тебя. Остановился в гостинице «Пекин». Давай сегодня, когда закончишь своё совещание, встретимся у меня в гостинице. Посидим в ресторане, поговорим. Уверен, мы найдём решение нашей проблемы. Есть множество вариантов. Я всегда за то, чтобы все проблемы решать миром. Если, конечно, это возможно… Только, Арсюша, я тебя умоляю! Не питай иллюзий, что с моим отъездом всё само как-то рассосётся. Я за тобой уже давно приглядываю и знаю о каждом твоём шаге. Мне достаточно щёлкнуть пальцем, и твоя прекрасная жизнь рухнет в течение месяца. Но мы же оба этого не хотим, правда? Давай не будем портить друг другу новогоднее настроение! Хорошо?
– Откуда ты знаешь про совещание? – вырвалось у Зорина.
– Господи, Арсюша, я же тебе уже сказал, что знаю о тебе всё! На протяжении семи лет я с интересом наблюдаю за тобой и твоим бизнесом. Искренне восхищён твоими успехами, особенно тем, как ловко ты петляешь от налогов. Я знаю, где ты живёшь, кто твои ближайшие друзья и деловые партнёры, какие ты любишь марки автомобилей, где и с кем предпочитаешь отдыхать. Да много чего ещё… – произнёс Лёва.
– Ладно, – после непродолжительного молчания осипшим голосом произнёс Арсентий Павлович. – Но я не могу точно сказать, во сколько освобожусь.
– Да ничего страшного, я ложусь поздно, – промурлыкал Лёва. – До встречи, Арсюша. – И телефон отключился.
Арсентий Павлович сунул телефон в карман пиджака и какое-то время неподвижно сидел в кресле, глядя в пустоту.
Семь лет назад он совершил одну очень типичную для того времени глупость. Для развития бизнеса срочно нужны были деньги. Банки в кредите отказали, никто из знакомых помочь тоже не мог. Тогда он обратился к известному московскому авторитету Климу, и тот выручил. По его распоряжению финансовый директор Клима Лёва Кац предоставил Зорину два миллиона долларов сроком на четыре года под вполне разумные проценты. Дела у Арсентия Павловича шли прекрасно, он спокойно гасил задолженность и к истечению срока займа намеревался без надрыва окончательно рассчитаться с Климом. Но через два года Клима убили, и его империя очень быстро развалилась. Кто-то из его людей надолго сел, кто-то погиб в бессмысленных конкурентных войнах, а кто-то просто исчез. У Лёвы Каца выявили неизлечимое заболевание, но он, плюнув на рекомендации докторов, уехал доживать последние дни куда-то в Новороссийск. Вскоре прошёл слух о его смерти. Возвращать долг больше было некому. Осознав это, Арсентий Павлович с облегчением выдохнул и расслабился, решив, что Бог, видимо, всё же существует. А исчезновение кредиторов – это награда небесного отца за праведный, упорный труд.