По возвращении домой отец устраивается там, где теперь проводит большую часть времени: на больничной койке, установленной в спальне для гостей. Папа утверждал, что мамин храп не дает ему спать по ночам, и мы смеялись над этим, но я знаю, что он сделал это ради нее. В последнее время он часто стонет во сне – наверное, не хотел, чтобы мама слышала. На мой взгляд, ей следовало бы немного поспорить с папой по этому поводу, но мама просто отпустила его.
Она слишком легко все отпускает.
Уложив папу на койку, она сразу же дает ему капли морфина: никогда не забывает проследить, чтобы он принял дозу лекарства. Мама заботится о папе с эффективностью хорошо запрограммированного робота, но сегодня она сбавляет обороты и укрывает его до подбородка моим старым одеялом с изображением героев мультфильма «101 далматинец». Папа считает его самым удобным одеялом в доме. Мама порывалась выбросить это одеяло как минимум дюжину раз, но папа не позволял ей.
Мать кладет руку на выцветшее изображение одного из щенков и наклоняется, прикасаясь губами к папиному лбу.
Я смотрю в телевизор невидящим взглядом. Обычно мама так не поступает. Значит, что-то изменилось.
– Анна, – тихо зовет папа, когда мама отстраняется от него, – ты хочешь поговорить об этом?
Мама слегка откидывается назад, как будто готова рухнуть ему на грудь от малейшего толчка.
Желудок сжимается, и я мысленно начинаю перечислять все фильмы о Дракуле от самых старых до самых новых. Я не могу наблюдать, как моя мать дает слабину. Она никогда не поддается эмоциям, и если сейчас потеряет самообладание, реальность неумолимо обрушится на нас. Но в то же время я не могу выйти из комнаты, иначе это будет моим признанием того, что все происходит на самом деле.
Но мама делает глубокий вдох и выпрямляет спину.
– Я в порядке, любовь моя. – Она пальцами сжимает одеяло, а затем отстраняется. Твердый взгляд встречается с моим, и мама кивает. Значит, мы по-прежнему вместе противостоим этому. Ничего не изменилось. Мы не собираемся сворачиваться в рыдающие клубки горя, пока папа еще здесь.
Мама уходит, и я не даю папе шанса спросить меня, хочу ли я поговорить.
– Ты хочешь спать? – спрашиваю я.
Он качает головой, хотя уже клюет носом.
– Отосплюсь, когда…
Папа умолкает на середине фразы, но я знаю, что он хотел сказать. «