– Я вызову полицию, – предупредила я, поворачивая телефон экраном в его сторону, где уже высвечивался номер папиного участка. – Позови Иру сюда. И лучше без глупостей. Мой отец полицейский и он уже давно облизывается на вашу Клетку.
– Ммм? – Он сунул руки в карманы спортивных штанов и покачнулся. – Так ты о нас знаешь.
В его голосе звучало превосходство сильного и та расслабленность, с которой он отреагировал на мою угрозу, говорила только о том, что он вообще отбитый. Клетка – незаконный ринг, любого, кого там поймают, упекут за решётку. Пусть ненадолго, но подобное точно испортит портфолио. А он говорил и вёл себя так, будто всё происходящее его не касалось.
Надменный говнюк.
Меня передернуло от отвращения. Захаров был из той же когорты парней, мнящих себя вершителями судеб.
– Знаю. – Я встала так, чтобы было удобнее бежать и предложила: – Поэтому давай не будем ссориться.
– Не будем. – Парень хмыкнул и склонил голову набок, вроде как изучая меня. – Тебя ведь Нина зовут?
– Какая разница. Просто позови сюда Иру и…
– Есть хочешь, Нина?
– Чего? – Я проглотила всё, чем ещё хотела угрожать и уставилась на нечаянного знакомца.
– Пошли, поедим?
– Я не хочу. – И надо же было такому случиться, что желудок уже второй раз подал голос именно в его присутствии.
– Да ладно тебе, – фыркнул он, будто я глупость сморозила. – Я не страшный. Меня, кстати, Алексом зовут.
– Золотарёв? – помимо воли вырвалось у меня.
– Ага. – Он широко улыбнулся. – Вспомнила?
– Неа. Твой друг сказал.
– Понятно. – Улыбка исчезла и Алекс нахмурился. – Ладно. Сейчас она выйдет. – Он сунул голову в проём и свистнул. Через несколько секунд прозвучал приказ вывести гостью.
Пока мы ждали Ирку, я успела перебрать в голове всех возможных Алексов, но Золотарёва так и не нашла. Уточнять у гостеприимного рестлера мне не хотелось. Так что я просто молча сверлила напряжённым взглядом подвал, в надежде, что наши с ним пути больше никогда не пересекутся.
Ира выходить не хотела.
Встала в проходе, сжимая дорогую сумочку в трясущихся руках, и даже головы не подняла. Стыдно было. Наверное. Хотя я сомневалась, что понятие стыда ей вообще было известно. Фетисова не из тех, кого волновали простые человеческие отношения.
Я просто надеялась, что ей станет стыдно. Тогда мне, может быть, и не было бы так обидно. Из свидетелей нашего противостояния был только Золотарёв, но он усиленно прикидывался ветошью и не отсвечивал.