– В каком-то смысле да.
– Скажем, гостеприимный дом?
– Но не ночью же! Господь наказывает нам спать по ночам.
– Вы бы не могли мне сказать, кто помогал господину Анчилотто по хозяйству?
– Синьора Аделе Тоньют.
– Вы думаете, я ее потревожу, если приду к ней в этот час?
– Нет. Идите, идите. Она живет одна, к тому же страдает бессонницей. Вы должны вернуться на площадь, пройти в арку, потом вниз по лестнице до мостика. Как перейдете через ручей, третий дом слева – там живет синьора Аделе. Хотите, я позвоню и предупрежу о вашем приходе?
– Спасибо, дон Амброзио.
Патер, которому не терпелось вернуться к своему телевизору, с облегчением засеменил в дом. Инспектор, следуя указаниям дона Амброзио, перешел мостик. Поднимаясь по ступенькам, Стуки обратил внимание на слабый огонек висящей на деревце лампочки, в мерцающем свете которой он различил силуэты четырех мужчин, судя по всему иностранцев, увлеченно играющих в настольный футбол на заднем дворе одного из соседних домов.
Один из четверых был таким высоким, что ему приходилось изгибаться, чтобы отбивать мяч, летящий в ворота: он взял на себя роль защитника. Остальным трем было от тридцати до сорока. «Славянская внешность», – подумал Стуки. Мужчины переговаривались очень тихо, чтобы лишний раз не раздражать соседей.
– Кто выигрывает? – спросил Стуки.
– Кто лучше играет, – ответил один из них, с длинными густыми волосами и лицом художника.
– Всегда выигрывают лучшие, даже обидно!
Аделе Тоньют стояла на балконе, украшенном горшками с геранью, с которыми было бы не стыдно поучаствовать в конкурсе на самый цветущий балкон.
– Добрый вечер, синьора! Я хотел бы вас спросить кое-что о господине Анчилотто…
– Вы кто?
– Вас не предупредил дон Амброзио? Он не звонил?
– А, это! Я и забыла. Извините, как вас зовут?
– Инспектор Стуки, полицейское управление Тревизо.
– Вам холодно?
– Нет.
– Тогда можно поговорить и так, с балкона.
– Хорошо, – ответил Стуки, оглядываясь. Рядом никого не было. – Вас удивило то, что произошло с господином Анчилотто?
Синьора Аделе вдруг разволновалась, губы ее задрожали. Первым порывом женщины было вернуться в комнату, но она сдержала себя и стояла, крепко ухватившись за перила балкона.
– Да, – сказала она еле слышно.
– У него были неприятности?
– Он был немного уставшим.
– Только уставшим?