Гнездо
Тогда в лесу не могла пошевелиться из-за магического воздействия близнецов, но сейчас, они ничего со мной не делали. Тело само отказывалось слушаться. Трое красивых мужчин безбожно заигрывали, называли своей супругой и ревностно защищали ценой собственного здоровья. Во рту пересохло, а грудь, сдавленная корсетом, вздымалась от тяжёлого и прерывистого дыхания. Воздуха катастрофически не хватало, и комната поплыла перед глазами.
Было ли мне страшно? Определённо нет! Стыдно и неловко? Более чем. В голове возникали сотни разных мыслей, одна не приличнее другой. Я уже оправдывалась сама перед собой из-за смущающего желания не сопротивляться Айнзаму.
– Не надо, – как-то неубедительно прошептала юношам, когда ощутила с двух сторон горячее дыхание. Аинс и Цвай невесомо касались шеи губами, а Драй сидел передо мной на коленях и осторожно снимал неудобные туфли. Кончиками пальцев он нежно вёл по моим ногам вверх, наблюдая за выражением лица. Не знаю, что он увидел, но дракон самодовольно улыбнулся, а затем быстро встал, тихонько толкнул меня на кровать и навис сверху. Кажется, снова начала терять сознание, и чьи-то руки ослабили шнуровку на корсете. От дыхания трёх братьев стало невыносимо жарко, а предательские полуоткрытые губы жаждали поцелуя.
– Не надо, пожалуйста, – повторила свою отчаянную просьбу, хотя сама себе не верила.
Драй присоединился к братьям, и уже три пары губ ласкали мою шею, заставляя дрожать от пугающего предвкушения. Я не могла заставить себя расслабиться, но и оттолкнуть своих мучителей не хотела. Было невероятно хорошо, я запустила обе руки в волосы супругов, и брякнуло первое, что пришло в голову:
– Вы хотя бы предохраняйтесь…
Три обличия Айнзама мгновенно прекратили ласку и громко заржали.
– Всё я больше не могу, – икнул Драй, – Скорлупка, видела бы своё лицо.
– Быстро ты сдалась, Регина, – покачал головой Айнс. – Трое мужчин! Вот не стыдно?
Цвай щекотно фыркал в шею и не то храпел, не то хрюкал от смеха.
– Вы… вы! Ненавижу! – чувствовала себя препаршиво: троица опять поиздевалась надо мной. Щёки горели, а на глаза навернулись слёзы. – Уроды!
– Эй малышка, ну ты чего? – очнулся обжора, – совсем не хотел обидеть, думал, будет весело.