Супруг терпеливо соглашался, снимая с языка противный кошачий пух.
Пион, Лион и Симон жили дружно и были ещё юными и энергичными зверьками. Днём вместе спали на подоконнике и точили когти о специально отведённое для них кресло, которое сами и выбрали (хозяйке пришлось отдать кресло на растерзание, дабы избежать бОльших потерь). Поутру же и поздно вечером всклокоченные коты гонялись по жилищу с невероятной скоростью, сшибая всё на своём пути. В этих догонялках они нападали друг на друга, кувыркались, кусались, орали дикими голосами и забирались по шторам к самому потолку, вероятно, представляя себя на деревьях в джунглях.
– Любочка, это невыносимо, – жаловался супруге без пяти минут пенсионер, спотыкаясь об очередную стремительно несущуюся пушистую «торпеду», – я боюсь за своё здоровье. Твой Пион или Симон чуть не уронил меня вчера, а ведь при падении я запросто могу сломать ногу или руку.
– Яша, ты преувеличиваешь, малыши не так сильны, – спокойно отвечала женщина. – Накапай капель и ложись спать, дорогой.
Всю жизнь Яков Иванович прекрасно засыпал без капель, но в супружеском доме ему не помогали даже медикаменты.
Когда пушистые демоны заканчивали свой сумасшедший тыгыдык, шёл уже одиннадцатый час – позднее время для пожилого человека, и ему стоило больших трудов провалиться в сон. Но тут начиналась вторая серия – коты по очереди запрыгивали на кровать и долго устраивались поудобнее, предварительно тщательно намываясь языками.
«Мучители!» – страдал просыпающийся Яков Иванович.
Но только он снова впадал в дремоту, как одному из хвостатых непременно требовалось спрыгнуть с постели и отправиться в туалет, чтобы на всю квартиру поскрести по лотку и пошуметь наполнителем.
Вскоре то же желание посещало другого, а затем и третьего усатика.
За пару месяцев семейной жизни мужчина исхудал и осунулся.
Но на этом проблемы не заканчивались.
Пушистая троица абсолютно безэмоционально приняла в доме нового человека, но попугая— с большим воодушевлением!
Бедная птица вызывала их живейший интерес! Коты просто сводили Кешу с ума: то и дело они окружали клетку и гипнотизировали испуганного пернатого, забивающегося в самые верхние углы пристанища. Симон же, отличавшийся особой изобретательностью, садился поближе и начинал стучать большой лапой по дверце клетки. Птичка едва не умирала от страха!