Владик взял в лапу столовый нож, который в его длани выглядел зубочисткой. Если уж откровенно, этим ножом кого-то напугать было практически невозможно. Но менеджер лицом сбледнула.
– Какой именно?
– Самой криворукой и дурной. Похожей на волоокую олениху.
– Послушайте, Петр Дмитриевич. Я дам вам адрес. Но будьте милосердны. У Лилии и так жизнь не сахар. И сегодня у ее мальчика праздник. Не портите детям жизнь. Она еще девочка совсем, а на руках…
– Адрес, и бутылку колы с сахаром. Быстро, – из последних сил простонал я. Еще немного и я свалюсь к дешевым бареткам этой дуры. – Вадик, запиши. А мне надо на воздух. И колу. Не переживай, не обижу девку и ее пацана.
– Зачем тогда угрозы?
– В противном случае ты б мне не дала адрес, – скалюсь я. В голове расцветают огненные шары.
– Да, не дала бы, – хмурится чертова баба.
– Я колу сегодня получу, мать вашу? – еще немного и я отключусь. Кто-то из моих добрых родителей наградил меня наследственной болячкой, передающейся по мужской линии. Неприятной, но не смертельной. Родителей своих я не знал, поэтому не имею представления, кому обязан постоянными приступами головокружений. Меня бросили в роддоме, как ненужный балласт. И мальчик этот лопоухий оленихин, которого я чуть не сбил несколько дней назад, просто копия того несчастного сироты, выросшего в детдоме.
Дурные мысли. Идиотская ситуация. И сахар, наверняка свалившийся до нуля. Срочно нужно вдохнуть ледяного воздуха. Чертова леденца оказалось мало. Делаю глоток пузырящейся жижи, поданной мне официантом, прямо из горлышка. В голове начинает проясняться.
Плутаем по чертову занюханному гетто мы долго. Квартал, называющийся спальным, выглядит не как милое гнездышко для семей среднего достатка, а как первый круг ада. Серые обшарпанные здания, мусорные баки, покореженный асфальт и полный беспросвет. Тошнота входит в фазу горькой изжоги. Девка живет здесь, и меня это от чего-то злит до ужаса. Она не монтируется с этой действительностью. Слишком чистенькая, чересчур наивная. И мальчишка ее… Он видит каждый день вот это.
– Прибыли. Этот адрес, – выдергивает меня из размышлений голос водилы.
– Ты уверен? – я рассматриваю приземистое крыльцо единственного подъезда в длинном кишкообразном бараке и чувствую, что если переступлю порог этого убогого сарая, меня точно можно будет везти в дурку.