Но наступило 24 февраля 2022 года. Глеб не мог оставаться в стороне, но как уйти?!
Несколько дней он метался по квартире, словно тигр в западне, периодически пытаясь дозвониться до бывших сослуживцев. Один из них сказал, что их бросили под Херсон, что можно приезжать, что «никто не посмотрит на его статью».
Ночью Глеб срезал с ноги браслет, взял рюкзак, отключил телефон и вышел из дома. На попутках он добрался до Москвы, потом до Краснодара, а вскоре оказался в Симферополе. Друг неожиданно пропал со связи, но, переночевав у знакомых, Глеб отправился на границу с Херсонской областью. В зону спецоперации он попал в составе ремонтного батальона. Уголовного преследования Глеб не боялся. Впоследствии так и произошло: искать его не стали, а через год сняли все обвинения.
По пути в Херсон он видел огромное количество разбитых колон, сожженных домов, сгоревших деревьев и военной техники.
В пригороде Херсона Глеб вступил в отряд ополченцев. Друг на связь так и не вышел, а через месяц пришло известие о его гибели.
Их батальон отправляли на разные задачи, в том числе сопровождать гуманитарную помощь. У мирных жителей не было продуктов, но подходили к ним немногие. Остальные боялись расправы местного проукраинского населения. Пайки людям часто приходилось давать так, чтобы не видели соседи. Особенно жалко было детей и стариков. Однажды Глеб отдал одной бабушке консервы и сухпаек. Она боязливо оглянулась по сторонам и, не увидев никого вокруг, обняла его и сказала:
– Сынок, вы только не бросайте нас.
Образ бабушки стоял перед его глазами ещё несколько дней.
А желто-голубые флаги были натыканы везде, военным запрещали их снимать, но Глеб не подчинялся, срывал и сжигал, отборно матерясь.
Молодчики из мирных, показывая свой гонор, кричали:
– Оккупанты, валите вон!
Военные с такими не церемонились: догоняли, связывали и отвозили в разведотдел на беседу.
В одном населенном пункте такие «идейные» хотели сорвать выдачу гуманитарной помощи. Они скандировали лозунги, пытались устроить провокацию. Глеб выпустил в их сторону светошумовую гранату, и эти, как он их называл, люди с мёртвой душой и мертвым разумом, разбежались врассыпную.
Что касается офицеров, на войне сразу бросалось в глаза, кто штабной, а кто не любитель теплых кабинетов. Вторые общались запросто, Глеб их уважал. Первые могли уехать, бросив подчиненных при малейшей опасности.