– Они думают, что ты променял «легендарную» судьбу на печальную? – говорил Рай, хлебая суп, – Почему мы не позовём их в гости? Разубедили бы.
– О, я звал, звал. К сожалению, они не хотели видеть моей «печальной» жизни. Человек копается в поле с утра до вечера и называет себя счастливым? Безумие!
– Не приходят, да и пусть. Их гордость не поместилась бы в дверном проёме, – пошутила Келина.
– Некоторые из них и без гордости не поместились бы, Кели…
Рай будет скучать по семейным обедам.
В комнате Рая никогда не было такого порядка. Одежда, раньше раскиданная повсюду, теперь наполняла дорожную сумку. Всё необходимое было собрано, не доставало только одного.
– Мам, ты не видела мой меч? – крикнул Рай с лестницы. Внизу показалась макушка с короткими волосами.
– Ты про него?
Там стоял, улыбаясь во весь рот, Тасс. Рай остолбенел. В Антеос отправились только двое. Карвуд, должно быть, в ярости.
– Не рад меня видеть? Что ж, тогда я пойду в Антеос с этим прекрасно наточенным мечом, а не с тобой, туча.
– Ты остался ради меня?
– Что? Нет, это чересчур романтично. Я просто проиграл пари и теперь должен обогнать кортеж пешком. А ты – так, попутчик. – Рай ожил и со смехом сбежал по лестнице, чтобы задушить Тасса в объятиях.
– Спасибо.
– Никогда не думай, что ты один, Рай.
Пришло время покидать дом. Арни добавил в сумку важные, по его словам, книги и наказал не выкидывать их из-за тяжести, а только если они будут прочитаны и поняты. Он верил в своего сына. Келина была слишком немногословна, и это тревожила Рая. Когда они уже попрощались, она окликнула сына и снова сблизилась с ним. Келина сняла кулон со своей шеи и вложила сыну в руки.
– Арни подарил мне его, когда сбежал от семьи. Ничто не волновало твоего отца, ни правила, ни разговоры за спиной, ни бедность. Только я. Это дерево, – она обвела пальцем ветви, выходившие за серебристое кольцо кулона, – как наша любовь, такое же красивое, и такое же сильное, неостановимое. Для неё не существует преград. Эта любовь живёт в тебе, Рай. А кулон… Он поможет не забыть об этом. Надень.
Рай не хотел оставлять маму без столь важного для неё предмета, но возражения были бессмысленны. Она сама надела на сына кулон, а потом звонко поцеловала в щёку.
– Пусть свет проложит вам путь, – Рай посмотрел в большие, намокшие глаза матери и поклялся себе никогда их не забывать. – Идите.