– Эй ты, чернокнижник!… Выходи!… Вылазь кладбищенский упырь!… Иди сюда подлый колдун!… Да сжечь его и дело с концом!… У, проклятый оборотень!… Решил нас своим дьявольским даром покорить!… Не выйдет!… А ну ломайте дверь!… На дыбу его!… Нет, лучше на костёр!… – беспрестанно гомонила толпа готовая растерзать Юрия прямо сейчас. Тут уж пришлось вмешаться околоточному уряднику. Он как раз недалече в трактирчике посиживал да чаёк попивал. А здесь такой гвалт да шум поднялся. Ну, он и примчался сломя голову. А как услышал от людей, в чём вина Юрия да чем тот якобы по ночам занимается, так сразу же в голос орать.
– Как так!… В полночь на кладбище ходил!… Что за бесовщина!… – кричит, ругается, – никак с нечистым якшался,… чёрт его возьми!… Но вы, господа хорошие, ему не уподабливайтесь!… Хватит горло драть,… я сам с ним разберусь!… А вы ступайте-ка отсюда, пока дело до греха не довели… – смачно перекрестившись, сердито заявил урядник и давай к Юрию в дверь колотиться.
– Эй, артист, открывай!… Это я околоточный!… У меня к тебе дело имеется!… – орёт что есть мочи. А Юрий-то от всего того галдежа давно уже проснулся, и по квартирке мечется, не знает как ему быть. Услышал он знакомый голос околоточного, уж не единожды разговоры вели, да быстрей кинулся впускать его, может хоть он расскажет, что делать.
– Ну, вот что парень,… тут дело такое,… народ говорит, что ты ночью на кладбище чёрную мессу служил,… так ли это!?… Дескать, поработить ты людей желаешь,… мол, в свою дьявольскую веру обратить надумал!… Негоже это, давно тебя знаю,… вроде раньше за тобой такого не водилось!… Может, что в своё оправдание сказать хочешь!?… – прям с порога пристал с расспросами урядник, а сам по квартирке глазами так и рыщет, какие есть, улики ищет.
– Да ну что за глупости такие,… ну, какая ещё дьявольская вера,… я верю только в театр и служу богине Мельпомене,… никому более!… А ночью на кладбище я ходил к своему учителю,… возложил цветы в знак признательности,… ведь вчера, благодаря ему, у меня был первый триумф… – пытаясь всё прояснить, залепетал Юрий да околоточному стул подставляет, – присаживайтесь,… чайку испейте… – предлагает ему. Но урядник и слушать ничего не хочет.
– Некогда мне тут рассиживаться, да чаи гонять,… плохо твоё дело артист!… Мне ты можешь говорить, всё что угодно,… я-то тебе верю,… а вот людей ты вряд ли сумеешь переубедить!… Ведь у нас народ коли, что себе в голову втемяшил, так этого у него уж никак не отнять!… Вот и выходит, что я-то тебя понимаю,… да и старика твоего я тоже знал и почитал, хороший был человек,… но только и ты пойми, что житья тебе отныне здесь не будет!… Уж раз записали тебя в чернокнижники, так жди теперь беды,… не ровён час прибьют!… Уйти тебе из города надо,… пусть всё успокоится, народ угомонится, потом может и вернёшься!… А сейчас мне этот шабаш ни к чему,… ступай-ка ты по-хорошему, не доводи народ до греха!… А я уж тебя потихоньку полегоньку за кордон-то и выведу, не дам людям тебя тронуть… – вдруг смягчив свой тон, по-доброму обратился к Юрию околоточный, и всё в оконце пальцем тычет, указывая на разъярённую толпу. Ну, что тут поделать, ведь и вправду покалечить могут, народ у нас горячий, если что не по его, так и не пожалеет. Согласился Юрий с урядником.