Тут Лапиньша тронул за рукав адъютант и, склонившись, шепнул на ухо.
– А что она хочет? – спросил командир полка.
Не знаю, сказал адъютант. – Но просится говорить лично с вами.
– Ну хорошо, позови.
Перед Лапиньшем стояла худенькая молодая женщина-горянка. Голова ее была закутана в большой белый платок, черные блестящие глаза спокойно смотрели на Лапиньша.
– Я пойду туда, командир, – сказала она. – Женщину они не тронут.
– Куда пойдешь? – не понял Лапиньш.
– К пулемету пойду.
Женщина развернула складки платка, сунула руку за пазуху и вытащила длинный кинжал.
Еще не хватало, чтоб вместе с нами гибли женщины, – сердито сказал Лапиньш. – Или у нас мало смелых мужчин?
– Разреши мне пойти, командир, – повторила она. – Женщину они не тронут. Не догадаются, зачем к ним иду.
– Верно она говорит, товарищ Лапиньш, – сказал один из горцев. – Здесь пройдет только женщина…
В это время показался в толпе бойцов Ахмед: он уходил перевязывать голову, ушибленную при падении с коня. Ахмед увидел женщину, стоявшую перед командиром с кинжалом в руке, и крикнул:
– Муслимат!
Женщина обернулась, увидев мужа, смутилась и спрятала оружие на груди.
– Ты знаешь ее, Ахмед? – спросил Лапиньш.
– Это жена моя, командир…
– Жена? А ты знаешь, что она одна хочет снять пулеметчиков в ущелье?
Ахмед повернулся к Муслимат.
– Ты? – заговорил он с ней на родном языке. – Но сможешь ты, Муслимат?.. Не дрогнет у тебя рука, когда ты станешь убивать их? Это ведь не женское дело – убивать…
– Не дрогнет, Ахмед.
– Тогда иди. Сын находится в надежном месте?
– Да, он у твоей матери, Ахмед.
– Тогда иди, Муслимат. И да поможет тебе Аллах… – Он повернулся к Лапиньшу.
– Эта женщина пройдет, командир. Разреши ей…
– Хорошо, – поморщившись, сказал Лапиньш. – Только не по дороге же тебе идти…
– Да, командир, я пойду с другой стороны, – ответила Муслимат. – Когда все будет готово, я крикну вам и махну со скалы платком.
Весь отряд, сидя в седлах и подготовившись к решительной атаке, терпеливо ждал сигнала.
Лапиньш смотрел на часы и тихонько ругал себя по-латышски за то, что согласился отпустить Муслимат.