Но мои печенья…
«Поплакали» и забыли. Я оглянулась во двор, обвела взглядом весь периметр «Смороды». Писательский городок давно проснулся и активно существовал. Несмотря на то, что тематика конкурса – «Психокниги», я совершенно не подозревала, с кем окажусь здесь. База отдыха, где находилось так много разных творческих людей, напоминала психлечебницу. Хотя бы взять вон ту девицу, вскарабкавшуюся на дерево. Зачем? Ей там легче пишется. О ней я узнала вчера, на первой лекции. Да и об остальных участниках резиденции тоже: лектор решил поддержать контактную беседу, задавая слушателям каверзные вопросы.
Помимо русалки на ветвях я увидела парня, лежащего на траве. Видите ли, он медитировал в позе «Шавасаны», наполняясь вдохновением и энергией. Была группка людей, тусующихся у статуи овце (да, даже такая тут есть).
– Надо записать! – послышалось оттуда, и девушка побежала в свой домик.
Ее тоже знаю: каждый раз, когда ей приходила в голову мысль, она мчалась за ноутбук и начинала неистово шуршать по клавишам. Это был ее способ писать. Мой способ писать никак не хотел проявляться. Мое вдохновение стояло на закрытой парковке и «хныкало» от одиночества. Для поиска музы мне не нужно было забираться на дерево, растягиваться в позах йоги и даже не требовалось читать книги, как это делала Марго.
«Шурупчик, миленькое прозвище. Теперь-то ясно, отчего она Шар», – вспомнила я вчерашний стенд с именами участников.
Шурупова Маргарита Викторовна. Да-а, в школе бы ей досталось за такую фамилию, но нам давно не по десять лет, поэтому Шурупчик звучало с моего языка по-дружески, с каким-то теплом. Другое дело, Василёк Кристина Эдуардовна. Та самая, которая везде преуспела. Кроме того, что она – умница, красавица, журналистка, писатель, блогер и тд и тп, она теперь еще и куратор Тимура. То, что они поладили, я поняла по тому, как они сейчас весело переговаривались у статуи все той же овце. Меня разбирала злость. Несмотря на все заслуги и регалии Кристины, хотелось несколько принизить ее в глазах соседа. Но меня отвлекли, причем сделали это намеренно.
– Мари, добрый день, а идемте погуляем по резиденции? – вежливо и красноречиво произнес Алекс.
Вообще его звали Александр Рождественский, мой куратор, но мы условились обращаться друг к другу по имени. То, что он звал меня «Мари», раздражало, но пойти против известного редактора я не могла.