Затем абстинентный синдром начинает проявляться сильнее, и кумары переходят в ломку, по ощущениям напоминающую состояние больного кишечным гриппом, с характерными для него симптомами, только в десять раз тяжелее и длительнее. Ко всему прочему, это состояние сопровождается полнейшим отсутствием аппетита и чудовищной депрессией. И если человек выдерживает все эти испытания, которые проделывает с ним его же организм, у него есть шанс выздороветь. Небольшой. Большинство, переломавшись, даже после длительного перерыва снова срываются в пропасть, так как восемьдесят процентов привыкания – это отнюдь не боязнь ломки, а желание испытать кайф, уже навсегда отпечатавшееся в подкорке головного мозга.
Неустойчивая к стрессам психика ребенка, неопытность и отчасти безволие не смогли оказать нужного сопротивления недугу. Страсть поработила мозг и тело.
Максим снова кололся. Кололся прямо в школьном туалете, на переменах. На покупку стартовой дозы хватило денег, которые отец ему выдал на школьное питание, а затем, чтобы отслюнить себе бесплатную дозу, он стал просто перепродавать героин своим же школьным приятелям. Подросток разбавлял купленный у барыги чек любым порошком белого цвета, отдаленно напоминающим героин, будь то наструганный школьный мелок, толченый димедрол или сахар, тальк и т. д. Ему даже в голову не приходило, какую угрозу может вызвать грязный школьный мел, попав в вену «товарища». А для анализа он исхитрился «добывать» мочу своего четвероногого друга – французского бульдога, которого выгуливал каждое утро перед школой.
Обнаружив однажды, что сын, невзирая на запреты и аресты, продолжает употреблять наркотики, Виктор Степанович, заручившись связями и рекомендациями опытных врачей-наркологов, решил везти Максима в Москву. В Институте мозга человека после предварительного обследования и очищения организма подростку сделали операцию под названием стереотаксическая билатеральная цингулотомия. Принцип ее заключался в замораживании определенных участков головного мозга, отвечающих за психологическое привыкание к наркотикам. После операции Максим еще месяц лечился в Москве, и его действительно не тянуло к героину. Ради операции и лечения, которые стоили несколько тысяч долларов, Виктору Степановичу пришлось продать землю, на которой семья планировала построить загородный дом, и влезть в долги. Но здоровье ребенка для отца было важнее.