Также Брунхильда решила по максимуму упростить для меня сбор информации, накопившейся в высших слоях городского общества и управления. Пусть её мать и сопротивлялась решению дочери, но той как новообразовавшейся героине города всё же удалось отстоять своё право на участие в городском совете. И теперь мне как её будущему суженному предстояло находиться за спиной жены, являясь её писарем и личным консультантом.
Сам совет на первый взгляд показался мне сборищем ярко выраженных фриков. Долго споря о том, кто, как и с кем должен сидеть, женщины буквально разнесли на щепки стол и стоявшие в центре комнаты стулья. Не желавшая находиться рядом с чернью знать, предпочла притянуть себе из своих поместьев кресла, поставив те с правой стороны, подальше от выхода и от «вонявших тухлятиной нищенок». Глядя на такое поведение, малоимущая каста, сквернословя и ругаясь, затянула в комнату совета длиннющую доску и быстро сотворив из неё простую лавку, заняла угол слева, не забыв при этом в очередной раз упрекнуть аристократок в расточительстве народных средств. Так город неожиданно заполучил две противоборствующие фракции, придя к самому лучшему, на мой взгляд, парламентскому правлению.
По идее мы с Бьянкой должны были занять место подле моей матери, но, будучи взрослыми людьми, понимали, что это недопустимая позиция. Всем сразу станет известно, кто на самом деле управляет ведьмой, с лёгкостью отказавшей от положения аристократки и с какого-то перепугу связавшейся с чернью. Благо это понимала не только Эльга, но и сама Хельга, лишь закатившая глаза при нашей с ней встрече в мэрии. Сейчас ту в первую очередь волновал вопрос, как недалёкий сын умудрился быстро попасть в окружённое её соратницами здание. Да ещё и сделал это так, что никто об этом старухе даже не сообщил. «Может, и вправду стоило зайти с парадного входа, а не как обычно…» – глядя в эти непонимающие и осуждающие глаза, думал я.
Расположившись в центре комнаты, не собираясь дожидаться, когда все умолкнут, Бэтфорт старшая, грубо повысив голос, заткнула всю собравшуюся толпу. На проклятия и ненависть друг к другу ни у города, ни у его жителей времени не было. По донесениям вернувшихся в Тэтэнкоф Вигенвагенов, в том числе и служащих моей старой знакомой Кэтингем, армия Видэнберга, насчитывавшая четыре тысячи пеших и тысячу конных. В добавок они заручились поддержкой местной магической академии, отказавшейся от своего нейтралитета, в пользу правящей касты Видэнберга.