– Разве тебе не всё равно?
Качаю головой, еле-еле, почти незаметно.
Мне не всё равно в этот момент. И вообще. Мне на него не всё равно!
Что-то сломалось в моей системе. Он вломился в неё вопреки всем законам.
И я это принимаю. Пока.
Пока он такой вот. Роман.
– Пойдем?
– Ладно, Мышка, пойдем, будем кормить тебя завтраком и поить кофе.
– Я не голодная.
– А ты притворись, ради меня, ладно?
Улыбается.
Харизма. Вот уж чего у него не отнять. Он, конечно, и без этого просто красивый парень, но харизма!
Понимаю, почему половина девиц школы сохнет по Тору.
Мы заходим в кофейню. Бариста – неожиданно, но он тут довольно брутального вида мужчина лет тридцати, с бородой, плечистый – говорит густым басом:
– Утра, Тор, как всегда?
– Мне да, а девушке…
– А барышню я и сам спрошу. Что желаете, красавица? Рекомендую мой авторский раф с каштаном, или с тыквой, кофе по-венски, имбирный латте?
– Можно просто капучино?
– Нельзя. Выбираете мой, бесплатно. Если не понравится – сделаю капучино, тоже бесплатно.
– Анатолий сегодня щедрый? – Тор ухмыляется, потом приобнимает меня, подмигивая.
– Анатолий любит блондиночек, – брутальный весело подмигивает мне.
– Эта блондиночка занята! – ого… вот это… вот это заявочки!
Почему-то после этих слов в груди словно взорвался грузовик с мандаринами – сочно, ярко, горячо и… вкусно.
И как-то резко меняется настроение этого утра.
Мы сразу другие, словно не было только что этих минут в машине, когда я сказала о Соне, а он отреагировал так… странно.
– Мышка, что ты будешь на завтрак? Миндальный круассан? Или бейгл с сёмгой.
– Я буду сырники с кленовым сиропом.
– Отлично, – он смотрит на меня и улыбается, и ведет себя так, как будто…
Как будто мы пара.
Странно. Мне снова это кажется странным. Не неприятным. Необычным, что ли. Он это перед баристой, что ли? Или?..
– Мышка, садись за столик, я сейчас все принесу.
– Хорошо.
Специально выбираю столик в глубине зала, в нише, которая еще и удачно перекрывается вешалкой, на которую пристраиваю свой пуховик.
Пишу сообщение классной, что проспала и приду ко второму уроку. Она отвечает сухо, благодарит за предупреждение.
Вчера ведь Ольга Александровна говорила с мамой.
Вообще, конечно, это прямо «Камеди-вумен».
Директриса, наш обожаемый в жирных кавычках «Ксенон», как я понимаю, была в шоке после моего демарша – когда я сбежала, не пошла в её кабинет оправдываться за выходку на физре. Сначала она устроила трэш нашей «классухе», а потом позвонила маме.