– Сначала ты скажи, почему тогда не выстрелил? – тихо прозвучал полный злости, приятный голосок. В памяти всплыл год в горах Сирии. Пожилой мужчина приносил на временный кпп союзников, свежее молоко и сыр. Его всегда сопровождала внучка, девочка тринадцати лет, такая щупленькая что казалась младше, но эти глаза и пухлые губки он запомнил на всю жизнь.
– Амина, он бы убил тебя – с болью резко ответил Коул и шагнул к ней, но в грудь упёрлось дуло пистолета.
– Лучше бы я тогда умерла, а не стала его любимой птичкой в клетке – с трудом сдерживая слёзы, прошипела она приблизив лицо. Коул нервно сжал кулаки.
– Прости я же не знал. Чем я могу тебе помочь? – с надеждой спросил он. Она решительно отшатнулась.
– Живи пока, может и пригодишься. Я не смогла убить тебя при нём в доме, пришлось тащить сюда, но старик совсем плох. Значит скоро Ламар примет дела и я останусь без защиты. Мне нужно подумать что с тобой делать – холодно сказала девушка быстро поправила маску и капюшон, решительно выпрямила спину и вышла, Коул так и остался в сарае в полном недоумении. Наконец его организм напомнил о себе, выводя из ступора. Все эти годы он винил себя в смерти девочки, оказалось что она жива, но для неё это хуже смерти. Справив нужду, он тяжело рухнул на кровать, поверх спальника. Голова жутко болела. Через час ему принесли ящик с небольшим количеством продуктов и кастрюлю, с тупым ножом. Замок на вольере оказался достаточно прочным. Коул нашёл на земле кусок подходящего камня и принялся точить нож. Позже приготовил себе порцию картошки с луком, с большим удовольствием наелся, расстелив спальник у стены вольера, рядом с печкой уселся и наблюдал за лагерем преступников. После того тяжёлого ранения, лейтенанта Рикфорда признали непригодным к военной службе и вышвырнули как старого пса. Он ещё долго восстанавливался, потом искал работу, но кому нужен такой сотрудник. Парень настойчиво занимался и вернул форму. Работал где придётся, пока не попал в дом последнего нанимателя и теперь его могут обвинить в убийстве Моники.