– А кстати, – вклинился в разговор четвёртый участник, санитар Вадик, забежавший в анатомичку из хирургии. – У меня товарищ один патологоанатомом в областном центре работает. Так он мне историю рассказывал недавно, что пришла им холодильная камера на тридцать шесть отделений. Как раз из Турции. Датчиков, конечно, там не было, но были в ячейках педали, предназначения которых они долго не могли понять. А инструкция только на турецком имелась. Еле разобрались. И оказалось, что это педаль для того, чтобы открывать ячейку изнутри. Представляете? Зачем бы это покойнику?
– Да-да, – снова оживился Сергей. – Про педали эти в статье тоже было написано. Зря ведь делать не станут. А?
– Да ну вас, – опять возмутился Виталий и встал из-за стола. – Пойду я. Надо ещё по торговым полазить. Времени девятый час. Вдруг где скидки какие будут. В общем, с наступающим вас всех. Встретимся третьего января. Надеюсь, выживут все.
– Да уж, – замотал головой санитар. – После Нового года, как обычно, работы будет по горло. Покойники посыплются, как по осени груши. Мне тоже пора. Пока, мужики. С наступающим.
Когда Вадик и Виталий вышли, в комнату вошёл Павел, санитар морга, на долю которого выпала ночная смена в этот Новый год.
– Приветствую, – козырнул он Андрею Алексеевичу и Сергею.
– Привет, Борода.
– Чего возбуждённые все такие? – поинтересовался он, снимая пальто.
– Про трупы оживающие поспорили, – усмехнулся Сергей. – Но к общему согласию по этому обстоятельству так и не пришли. У тебя не было случаев таких?
– Бог миловал, – потёр озябшими ладонями Павел, усаживаясь за стол. – А у кого-то имеется такой опыт?
– Да нет. Просто новость одну обсуждали. А Виталик целую лекцию прочитал, да прямо с именами и со статистикой.
– Ясно. Кстати… – Павел снова поднялся. – Пойдёмте, я вам кое-что покажу.
Втроём они вышли в коридор. Вадик с Виталием ещё не успели покинуть здание и оглянулись.
– Вадик, – крикнул Павел. – Подождите тоже минуту. Слушайте. – Павел поднял вверх указательный палец.
Все замолчали. Внезапно образовавшаяся тишина понемногу стала наполняться из дальних закоулков длинного коридора каким-то странным гулом. Гул становился всё ближе и громче, пока ясно в нём не начали различаться искажённые стоны людей и шум множества босых ног, шлёпающих по полу.