Я улыбнулась.
– Я ужасно голодна.
Я сновала туда-обратно, наполняя ведро и выливая его в огромный чайник, затем кипятила его и выливала горячую воду в ванну.
Но я же не собиралась наполнять эту ванну дважды, верно? Она была достаточно большой для двоих.
Пока я таскала воду в дом, Торин вернулся с фазаном и ягодами можжевельника. А в то время, что я наполняла ванну, он ощипал птицу, посолил ее, натер зеленью и старым портвейном из одного из шкафчиков. Затем насадил фазана на вертел, чтобы поджарить в камине.
Наконец ванна наполнилась горячей водой, и из нее повалил пар. Запах жарящегося фазана мешал сосредоточиться на чем-либо кроме того, каким он аппетитным и сочным будет на вкус.
Торин следил за птицей, периодически переворачивая ее. В теплом свете очага его подбородок и высокие скулы казались острее.
– Торин, – позвала я, – ты полезешь в ванну вместе со мной.
Он оглянулся и посмотрел на меня, выражение его лица было непроницаемым.
– Я… что?
– У меня ушло на нее целых двадцать минут. Я больше не стану ее наполнять. И не собираюсь мучиться чувством вины за то, что горячая вода останется мне одной. Нас обоих пытали в камерах. Мы оба примем ванну, отвернувшись друг от друга в разные стороны.
– Если тебе правда так хочется увидеть меня голым, подменыш, ты могла бы просто попросить.
– Вовсе нет. – Я закрыла глаза. – Мы оба будем сидеть спиной друг к другу. Я буду смотреть налево, а ты направо. Это практично, только и всего.
– Как пожелаешь, подменыш.
Мы отвернулись друг от друга, и я потянулась к подолу своего платья. От грязи зеленая ткань на нем приобрела уже неузнаваемый оттенок. Несмотря на то, что всю дорогу сюда я была рядом с Торином голой, теперь, в тишине и спокойствии дома, это ощущалось совершенно по-другому. И когда стянула платье, то остро ощутила каждый дюйм своей обнаженной кожи. Огонь камина согревал одну сторону моего тела, и я оглянулась на ванну.
– Не смотри, – сказала я, напоминая скорее себе, чем ему.
– Так будет труднее залезть в ванну, – тихо отозвался он.
Позади себя я услышала шорох его одежды, пока он раздевался. Перед глазами возник непрошеный образ обнаженного Торина, и я представила себе каждый, будто вылепленный скульптором, изгиб его мускулов, твердых, как сталь.
Действительно, было трудно не глядя нащупать ванную, поэтому я украдкой оглянулась. Я неуклюже попятилась и перелезла через бортик, мысленно поздравляя себя с тем, что разбавила воду до правильной температуры – достаточно горячей, чтобы кожа порозовела, но не настолько, чтобы появились волдыри. Я опустилась и уселась в воде, скрестив ноги.