Я тщательно распланировала, расписала и разъяснила весь план спасения божествам, но они видимо решили сделать все по-своему. Тонуть по колено в песке, это еще полбеды, но когда поднимается сильней ветер и меня отбрасывает назад – это катастрофа. В момент, когда рот не был забит песком, я тихо ворчала, на тех, кто портил такой идеальный план.
Когда я добралась до замка Бархана, уже была глубокая ночь. И если в течении дня, не смотря на сильный ветер, я почти что плавилась под лучами пустынного солнца, то с заходом солнца стала мерзнуть. Но луна здесь была прекрасной, чем я собственно и полюбовалась пару секунд. Невольно вспомнилась Берга и другие заключенные, что были сосланы в Великую Пустыню Живых Песков. Хотелось посмотреть на них со стороны, но уж как-нибудь в другой раз.
И вот стою я у замка и смотрю в ярко освещенные окна.
«Не к добру все это.» – холодок пробежался по моей спине
Свистнув в окоченевшие руки, я ожидала отклика. Это был условный сигнал, чтобы меня впустили. Ответа не последовало, и я свистнула еще раз и снова тишина. Опустившись на одно колено, я взяла горсть песка в руку стала пересыпать его.
– Говорю же не к добру! – выругалась я
Достав меч из ножен, я сжала покрепче рукоять и пошла на штурм замка. Вот только двери оказались не запертыми. Слегка приоткрыв дери, я проникла внутрь и так же неслышно закрыла их. Что-то происходило, но что я не могла понять. Если с наружи в окнах горел свет, то внутри все тонуло во мраке. Сделав шаг, я споткнулась и чуть не упала. Огонь зажигать не хотелось и поэтому принялась ощупывать пол.
– Да чтоб вас все пережевало и выплюнуло. – вырвалось у меня громко и разнеслось эхом
Больше не прячась, я бежала по замку. Там у входа лежал труп стражника. Песочные люди умирая, оставляют после себя кучку песка и естественно одежду. Стража, что была у дверей, единственная в ком текла кровь. Самое ужасное, что тел врагов я так и не увидела, но мне хватило крови, что текла рекою по ступеням и «красовалась» на стенах. Не слышны были звуки боя, вокруг была лишь мертвая тишина. Простите за каламбур.
– Ники! – кричу я, выпуская огненный шар с ладони
Он вместе с эхом дошел до конца коридора и растаял. Бегу дальше по лестнице постоянно вверх.
Песчинка, мать Ники, полулежала на ступенях, зажимая рванную рану живота. Но ясно было, что есть еще раны, но эта самая большая. Найди я ее немногим позже, то спасти было бы невозможно. При моем появление, она попыталась встать, но силы уже покидали женщину.