Илья не заставил себя уговаривать и с аппетитом набросился на предложенные угощения.
– Куда путь держишь? – полюбопытствовал хозяин.
– В Петербург-Петроград, – жуя, ответил Илья.
– Путь неблизкий. А по какой надобности? По делам своего монастыря? Или в паломничество?
– По делам, – уклончиво ответил гость и перешёл к только что принесённому Агафьей чаю.
– Ммм, вкусно! – оценил он крендель.
– Домашней выпечки, – довольно ответил старик и улыбнулся, отчего у его выцветших голубых глаз собрались морщины. – Это Агафья у меня кулинарит. Искусница!
– Можно ещё один?
– Можно, конечно! Угощайся! Думаю, ты весь день ничего не ел.
– Да, – кивнул Илья. – Как позавтракал в монастыре, так и не ел. – Благодарствую!
– Улыбка у тебя хорошая, открытая, – задумчиво сказал Афанасий Матвеевич. – Доверчивая… А время сейчас смутное… Не боишься один путешествовать?
– Как же один? – пожал плечами Илья. – Со мной Бог.
– Так-то оно так, – усмехнулся хозяин, – только вот когда бить начнут, Бог-то далеко. Да и кулаков у него нет.
– А как же в Священном Писании сказано, что ни один волос с нашей головы не упадёт без ведома Бога? Поэтому, если что и случится – значит, Господь попустил этому быть. Бог меня руками разбойников бить, стало быть, будет.
– Так-то оно так, а всё-таки поберечься бы не мешало, – внушительно заметил Афанасий Матвеевич, – бережёного Бог бережёт.
– Ну, коли поберечься не мешало бы, – заговорил Илья, внимательно глядя на собеседника, – тогда поберегите вы себя, Афанасий Матвеевич.
– Себя? – у того недоумённо поползли вверх брови. – Я, чай, у себя дома. Под защитой крыши, стен, дверей и замков. Да и люди дворовые меня, надеюсь, защитят, в обиду не дадут за мою хлеб-соль.
– Послушайте меня, – мягко сказал Илья, однако взгляд его стал жёстким, так что хозяин невольно поёжился. – Ложитесь сегодня спать с дворовыми людьми. Где они у вас спят?
– Во флигеле, за сарайками.
– Вот, и вы там же укладывайтесь. И я с вами. Да вот ещё – когда будете ложиться, оденьте халат попроще, а лучше рубаху кого-нибудь из ваших дворовых, да зубы подвяжите, как будто от боли мучаетесь. А когда спрашивать вас будут о чём – мычите и головой мотайте, как будто от боли ничего не соображаете.
– Да ты что такое говоришь, послушник?
– А что говорю – про то знаю. И вы скоро узнаете да спасибо потом скажете.