– «Что ты рисуешь?» – спросил Рауль, присаживаясь рядом с ней. Опять того господина?
– Рауль?! Ты должен быть дома! Зачем пошёл со мной?! Знаешь же, тётя будет волноваться! – сказала она, строго посмотрев на брата.
– Я просто хотел выйти на улицу, с тобой… – тихо произнёс он.
Девочка вздохнула и накинула на него свой шарфик, сшитый когда-то матерью.
Ты принял сегодня те лекарства, которые принёс нам месье Рене?
– Да. – послушно ответил мальчик.
– А где тётушка? Как же тебе удалось выйти из дома?
– Она ушла к соседке, и я проскользнул мимо старика Жака и выбежал через задний двор.
– Понято, – улыбаясь сказала Аннет.
«Он опять тебе снился?» – спросил Рауль, разглядывая рисунок.
– Он?! – переспросила маленькая художница.
– Ну да, тот господин, о котором ты часто говоришь. – невозмутимо произнёс мальчик.
Аннет вмиг переменилась в лице и посмотрела на брата.
– Рауль, мне страшно бывает, когда он появляется в моих снах и протягивает ко мне свою бледную руку. Но при этом я не могу перестать думать о нём. Он мерещится мне везде и сегодня во сне я взяла его за руку. Я не знаю кто он. Мы танцевали венский вальс, и ты был с нами вместе. Мне снилось весёлое торжество, где много богатых господ. Все вокруг были счастливы, но лишь мне одной было плохо и хотелось поскорее уйти оттуда. Я хотела бежать, но не могла, я чувствовала, что этот господин имеет власть надо мной. Он звал меня не моим именем, но я откликалась на него. Боже, Рауль, почему мне так страшно! – крикнула Аннет и из её рук выпал альбом, а она обняла брата.
Я, тем временем, был настолько заинтересован личностью этого таинственного господина, что потерял всякую осторожность, вышел из своего укрытия и напряг зрение. Знаешь, что Эжени, я увидел свой портрет на её рисунке.
Эжени недоумённо посмотрела на Грея.
– «Но как такое возможно?» – спросил Вестер.
Осборн пожал плечами, улыбнулся и продолжил свой рассказ.
Я испытывал сильный шок. Зачем я снюсь этой девчонке? В голову не приходило ни одной мысли, как объяснить это. Лишь то, что она ходит за мной по пятам, вскоре начало возбуждать во мне жажду. Поэтому, не испытывая больше своё терпение, я ушёл домой. Меня сдерживало лишь то, что это непростая девчушка и что мы с ней связаны.
С этого дня я, периодически, следил за ней, когда она рисовала. У неё была лишь маленькая потёртая коробка с акварелью, которая досталась от матери. Она любила рисовать цветы и небо, надо сказать, у неё это замечательно получалось.