– Не ищи секретов там, где их нет,– телохранитель уже явно пожалел о своей откровенности, да было поздно, парень закусил удила, и нужно было срочно исправлять положение,– ты очень дорог Магистру, малец, он о тебе заботится, как о родном сыне.
– Это ты обо мне заботишься,– возразил Мартин,– а его я вижу едва ли раз в месяц. Ему от меня что-то нужно?
Что ж, парнишке никак нельзя было отказать в проницательности, недаром он учился у Творца реальности, эмпатия и интуиция у него работали отлично. Джарет сразу понял, что врать и юлить бесполезно, только ещё больше раздразнишь любопытство этого борца за правду, лучше сразу вправить ему мозги.
– Даже не думай тут бунтовать,– пригрозил телохранитель,– если Магистр только почует в тебе опасность, то свернёт шею, как глупому курёнку, и не посмотрит на весь твой магический потенциал, а потом расправится и с твоей матерью. Ты меня понял, Марти?
– А что же мне делать? – будущий Творец как-то сразу сник, его голос сделался жалобным, просительным.
– Учись держать свои эмоции под контролем,– отрезал Джарет и оставил своего непутёвого ученика обтекать после эдакой воспитательной отповеди.
Увы, в вопросах воспитания юных магов телохранитель разбирался явно не лучше, чем свинья в апельсинах. Угроза жизни подействовала на Мартина вовсе не отрезвляюще, а скорее, как шпоры на резвую лошадку. Да, теперь он понял, почему взрослые скрывали от него правду об отце. С мамой всё понятно, она просто пыталась защитить своего ребёнка от расправы, а мотивы Магистра пока оставались неясными. Впрочем, странно было бы ожидать от убийцы, что он станет хвастаться своими подвигами перед сыном погибшего от его рук человека.
Долго жевать сопли и стенать о прошлом было не в характере Мартина, тем более, когда от его хладнокровия и изобретательности зависела жизнь мамы, нужно было отбросить эмоции и искать способ защиты от Ордена и его Магистра. Занятия с Атан-кеем научили Мартина, что рассчитывать нужно только на себя, поэтому юному магу даже в голову не пришло, что можно просто подчиниться и сделаться преданным слугой братства в надежде, что, пока он будет полезен, Магистр не позволит своим подчинённым разделаться с приёмным сыном и его матерью. Напротив, Мартин начал ощущать себя эдаким рейнджером во вражеском лагере, выполняющим миссию по освобождению из плена заложников.