Амара промолчала и поджала губы, и Морана вздохнула, понимая, что не получит ответа.
– Ты из их семьи? – поинтересовалась она, поддавшись любопытству по отношению к этой женщине.
Амара изогнула губы в легкой улыбке и покачала головой.
– Формально – нет.
Морана молча ждала, и Амара продолжила:
– Моя мама работала домоправительницей в доме Марони. Я с детства росла с ними, но никогда не была частью семьи.
– Тебя в нее приняли? – спросила Морана.
Амара помотала головой.
– Нет. Единственный, кого когда-либо принимали в семью, – это Тристан.
Морана внимательно смотрела на нее, и по какой-то неясной причине в ней зародилось тягостное чувство.
– Но ты знаешь эту семью?
Амара бросила на нее напряженный взгляд.
– Да. Но если ты думаешь, что я стану раскрывать какие-то секреты, ты ошибаешься. Я не делала этого в пятнадцать лет, не стану и сейчас.
Морана вскинула брови.
– В пятнадцать?
Она заметила, как Амара крепче сжала руль и на миг плотно поджала губы, а потом вздохнула.
– Меня похитила и держала в плену другая преступная группировка. Они пытались заставить меня говорить, а когда я не стала этого делать, мне повредили голосовые связки.
Сердце Мораны защемило от боли за эту женщину, а вместе с ней зародилось и своего рода восхищение ее силой. Пятнадцатилетняя девочка столкнулась с ужасами, но не стала им поддаваться. Морана знала, чего стоило быть сильной в этом мире, и, пускай эта женщина приходилась ей врагом, она не могла не проникнуться уважением к ее силе. Поэтому прониклась. Без раздумий.