– Хочешь быть сильным? – спросил он меня как-то. – Тогда делай вот так…
Он лег и несколько раз легко отжался от пола. Попробовал сделать это и я – не получилось. Дядя засмеялся:
– Слабоват ты, парень! Вот что: хочешь быть сильным – отжимайся каждое утро. Договорились?
Кто же из мальчишек не хочет быть сильным! Так в мою жизнь пришло первое упражнение. Гантели дядя мне так и не сделал: вскоре он ушел добровольцем на фронт и погиб…
Через год мы переехали в Горький. Там во дворе нашего дома собирались ребята старше меня по возрасту.
Однажды я заметил, что они поднимают какой-то заржавелый металлический предмет с двумя шарами на концах. Я подошел ближе и услышал слово «гантель». Так вот какую штуковину хотел мне подарить дядя Боря!
Ребята по очереди выжимали гантель. Некоторым удавалось сделать это по пять раз. Самый сильный выжимал восемь. Он-то, заметив меня, предложил, насмешливо улыбаясь:
– Не желаешь ли показать силенку? Занятная штука!
Я нерешительно взялся за гантель. Поднял на плечо. А парень еще шире заулыбался:
– Ну, смотрите: сейчас этот силач десять раз подымет…
Закусив губу, я выжал гантель. Он считал:
– Два… Вот здорово!.. Три… Смотри не надорвись… Четыре… Бросай, а то отвечать за тебя придется… Пять… шесть…
Тут он перестал считать и с каждым разом все шире открывал рот. Когда я бросил гантель, выжав ее пятнадцать раз, ребята кинулись ко мне:
– Вот это да! Силен!
Они щупали мои мускулы, которые, казалось, надувало еще больше мое мальчишеское тщеславие. Только вожак, чувствуя, что его авторитет безвозвратно падает, сказал, стараясь придать безразличное выражение своему лицу:
– Подумаешь! Он, наверное, тренируется… Этак и всякий сможет!
И унес гантель к себе домой.
Я же единогласно был признан вожаком. Это была нелегкая должность. Мне нередко приходилось поддерживать свой авторитет путем демонстрации силы.
Очень любил я бороться сразу против двоих-троих и, помню, довольно часто выходил победителем.
Были и другие «методы» поддержания своего авторитета среди мальчишек. Ленинградские ребята, приехавшие, как и я, в Горький, часто хвастали тем, что лично знали известных спортсменов. Не удержался от искушения и я. Когда газеты в декабре 1944 года сообщили, что Николай Королев взял реванш у Евгения Огуренкова и вновь стал абсолютным чемпионом СССР, я сказал, заложив руки в карманы: