– Кто у тебя? – спросил деланно равнодушно.
– Тебе не подойдет, – отмахнулся мужик и покрепче запахнул пальто.
– Тебе видней, – не настаивал Егор.
Но тут из-за пазухи высунулась лобастая смешная полулысая голова и два огромных печальных глаза уставились на Егора, изучая.
От неожиданности Егор вздрогнул:
– Ух, уродец!
– Вот я и говорю, не подойдет! – раздраженно проворчал мужик, пытаясь затолкать зверюху за пазуху. Но кот, а это был именно кот, ловко ухватился когтистой лапой за модный шарф Егора и застонал. Застонал просительно, с последней надеждой: «Не бросай!»
Егор замер в нерешительности. Он пришел действительно за котом. Но в его воспоминаниях кот, бывший у него в детстве, был совсем не такой. Пушистый маленький Барсик, засыпавший, прижавшись теплым бочком к Егорке, мурчавший добрые сказки. Барсик, ждавший мальчишку в любое время у дверей, бросавшийся обниматься, как будто не видел хозяина целый год. Игривый, послушный, веселый кот, готовый на любую проказу.
Барсик исчез после очередного пьяного Нового года…
– Выскочил за дверь, – объяснила мать, хватившемуся котенка сыну. – Ивановы приходили поздравлять, долго в дверях толкались, вот он и убежал. Вернется, хватит рыдать. Кому такое добро надо!
Барсик не вернулся.
И тогда Егорка дрожащей рукой вывел в тетрадке: вырасту, заведу кота.
Он хотел кота. Кота! Слышишь, Вселенная! Но тот, кто сидел наверху и дергал всех за ниточки, разыгрывая жизненную драму, подсунул ему… полулысого уродца. Видимо, посчитал, что Егор большего не заслуживает.
Егор обреченно вздохнул и вернулся.
Мужик набычившись смотрел на холеного пижона. Его бесило в успешном красавце все! Начиная от длинного черного дорогого пальто, аккуратной модной стрижки, яркого кашне, стильных ботинок, заканчивая заносчивым взглядом. В другой раз он не отдал бы кота, но погасить мучавший пожар было необходимо. Выпить надо, а денег нет. Мужик, решив выжать из пижона по максимуму, выпалил:
– Сто!
– Чего? – не удивившись, все так же холодно уточнил парень.
– Чего, чего, – начал заводиться мужик. – Сто долларов!
Егор саркастически поднял бровь, достал дорогое портмоне, пошуршал денежными купюрами.
Дядька, сглатывая горькую слюну, следил за покупателем, с ужасом понимая, что продешевил. Пижон дал бы больше! Но изменить цену не позволяли страх и гордость. А вдруг передумает?