И вот однажды мне попалась статья, которая вытащила меня из уныния и дала мне силы жить дальше. Я буду вечно благодарна ее автору за одно-единственное предложение: „Для мудрого человека новый день – новая жизнь“. Я распечатала эту фразу и прикрепила листочек на лобовое стекло, чтобы в любое время читать ее. Оказалось, жить от восхода до заката не так трудно. Я научилась забывать прошедшие дни и не думать о будущих. Каждое утро говорила себе: „Вот и новая жизнь“.
Мне удалось преодолеть страх одиночества, страх нужды. Теперь я счастлива, моя жизнь пришла в норму, с любопытством смотрю вперед и вообще люблю жизнь. Я с готовностью и без страха принимаю то, что приносит новый день. Теперь я знаю: будущего бояться не стоит. Я усвоила, что лучше всего прекратить метаться из прошлого в будущее, жить в настоящем, ведь для мудрого человека новый день – новая жизнь».
Кто, по-вашему, написал эти стихи?
Меж упований, забот, между страхов кругом и волнений
Думай про каждый день, что сияет тебе он последним;
Радостен будет тот час, которого чаять не будешь[6].
Согласитесь, что эти строки звучат до сих пор современно. Однако это стихотворение было написано римским поэтом Горацием за тридцать лет до рождения Христа.
Одна из самых прискорбных и даже трагичных черт человеческой природы в том, что все мы любим откладывать жизнь на потом. Все время беспрестанно грезим о волшебном розовом саде где-то там, за горизонтом, и совсем не обращаем внимания на восхитительные розы, благоухающие под нашими окнами сегодня, прямо сейчас.
Ну почему мы такие глупцы, такие безнадежные дураки?
«О, как странно непостижим ход наших крошечных жизней! – писал Стивен Ликок. – Малыш говорит: „Когда я стану большим“. Но что это значит? Юноша говорит: „Когда я стану взрослым“. Но, повзрослев, заявляет: „Когда женюсь“. А что же после свадьбы? Затем это „Когда выйду на пенсию“. А выйдя на пенсию, человек оглядывается на пройденный путь: ледяной ветер гуляет по пустынной степи – он умудрился все пропустить, а теперь уже всё. Жить слишком поздно. Поэтому нужно подмечать мельчайшие складочки на ткани каждого дня, восхищаться каждым часом».
Ныне покойный Эдвард С. Эванс из Детройта чуть не погубил себя беспокойством, прежде чем узнал, что жить – значит «подмечать мельчайшие складочки на ткани каждого дня». Рос он в бедности, первые деньги заработал, продавая газеты, затем был клерком в бакалейном магазине. Позднее, когда от него зависели семь человек, стал помощником библиотекаря. И, хоть получал сущие гроши, он боялся уйти с той работы. Прошло восемь лет, прежде чем он набрался решимости и отправился в самостоятельное плавание. Впоследствии он превратил пятьдесят долларов, взятых взаймы, в собственное дело, которое приносило двадцать тысяч долларов в год. А затем налетел ветер, пронизывающий до костей ветер. Он взял у друга вексель на крупную сумму, а друг внезапно обанкротился. Вскоре за этим ударом последовал еще один: рухнул банк, в котором хранились все его деньги. В результате он не только потерял все до цента, но еще и остался должен шестнадцать тысяч долларов. Его нервы сдали. «Я не мог ни есть, ни спать, – рассказал он, – я заболел непонятной болезнью.