Изумленный Лёдя притормаживает танец. А синеглазая объясняет:
– Вечерами после гимназии я служу артисткой в антрепризе Суркова.
Лёдя не скрывает своего потрясения:
– Артисткой? В настоящем театре?!
Синеглазая по-взрослому кокетливо поводит плечами:
– А разве бывает театр ненастоящий?
И удаляется, помахивая веером, оставив Лёдю торчать столбом. К нему подлетает распаренный танцами друг Никитка.
– Ну як, победа? Дивчина шик-блеск!
– Ди-и-ивчина, – уныло тянет Лёдя и завистливо вздыхает: – Артистка!
Эстрадная площадка в саду Общества трезвости набита разношерстной публикой и, судя по ее шумному поведению, вовсе не активистами этого самого общества трезвости.
Лёдя и Никитка сидят прямо на земле перед сценой.
А на сцене добродушный толстяк, хозяин площадки, провозглашает:
– Открытый театр Борисова – то есть лично меня – дает шанс каждому! Не надо быть артистом, чтобы вас полюбила публика! Можно выступить впервые в жизни, а назавтра о вас будет шептаться весь Привоз и Новый рынок в придачу! Ну, кто смелый?
На сцену поднимается пижонистый молодой человек с колечками усиков. Борисов его рекламирует:
– Вот он! Наш герой! Слава дышит ему в профиль и анфас!
Пижон принимает эффектную позу и запевает арию Мефистофеля:
Люди гибнут за металл!
Сатана там правит бал!
Страсти и пафоса у него хоть отбавляй, но – ни голоса, ни слуха. Зрители, не дослушав и куплета, бесцеремонно топают, кричат и свистят.
Вдруг Никитка толкает Лёдю в бок, указывая в сторону выхода из сада. Там на скамейке сидит знакомая синеглазая гимназистка с пухленькой подружкой. Они едят черешни, срывая их с оплетенных алыми ягодами веточек, и хихикают над торчащим на сцене пижоном.
А пижон машет рукой, пытаясь утихомирить зал. Но еще никому не удавалось утихомирить одесситов, если они чем-то недовольны. И тогда он сам орет, перекрывая вопящую публику:
– Ша, жлобы! Или мне это надо – петь всякие шансонетки? У меня, шоб вы знали, сапожная мастерская! Ну так я да – не артист! Ай-яй-яй, подумаешь!
Пижон горделиво удаляется. Зрители опять вопят и свистят ему вслед, но уже с некоторым уважением к его открытой независимости.
Лёдя не отводит взгляда от гимназистки. И вдруг вскакивает с земли, устремляясь к эстраде. Никитка пытается его удержать за штанину, но Лёдя вырывается и решительно возникает на сцене. Хозяин Борисов радуется: