– Ревность их обуяла.
– Девы в гареме всегда ревнивы.
– Это не мимолетная зависть, а растущее недовольство. Думаю, надо бы нам обратить на это внимание.
Валиде пристально вперилась взглядом ему в лицо. Это еще больше нервировало.
– Давай дальше, – приказала она.
– Дело в Гюльбахар. Ее все любят, конечно…
– Кроме меня.
«Ну а то, – подумал капы-ага. – На это у меня и расчет».
– Часть девушек чувствуют себя несправедливо обиженными тем, что полностью обойдены вниманием Властелина своей жизни. Они делаются почти совсем неуправляемыми.
– Так это же твоя работа – твоя и кызляр-агасы – управлять ими.
– Конечно, госпожа моя. Только вот если бы мне было чем их приободрить на словах…
Валиде-султан приставила к щеке указательный палец с драгоценным перстнем.
– И чего бы им, по-твоему, хватило для ободрения?
– Того, верно, что Властелин жизни воспользуется ими в один прекрасный день, и день этот не за горами?
– Да кто ж его знает, что и когда он соизволит сделать или не сделать?!
Задел-таки он ее за живое. Если кто и был недоволен тем, что Сулейман такой однолюб и кроме Гюльбахар никого знать не хочет, так это его мать.
– Все они только и ждут дражайшей возможности сослужить своему господину службу, как только могут, – заверил он.
– Но есть ли среди них хоть кто-то сравнимый с Гюльбахар?
– Сами себя они все считают и вовсе несравненными, – ответил он с натянутой улыбкой.
Валиде перевела взгляд за окно, на сверкающие купола гарема. Перебрав большим пальцем левой руки остальные, она будто пересчитала в уме заветное число жен своего сына.
– Я переговорю с Властелином жизни, – сказала она. – Спасибо за то, что привлекли мое внимание к этому предмету.
Капы-аге хотелось крикнуть ей: «Постойте, я еще главного не сказал!». Но было поздно. Его отпустили. Он отвесил поклон и попятился к выходу.
– И последнее.
– Да, Ваше Высочество?
– Есть у тебя конкретная девушка на примете?
Он едва скрыл облегчение. А то ведь подумал было, что и не спросит.
– Есть одна достойная, по моему разумению, того, чтобы наш господин обратил на нее свой высочайший взор. Она смышлена и жива по своей природе, и он вполне может найти ее более чем приятной.
– Звать ее как?
– Хюррем, Ваше Высочество. Имя ей Хюррем.