– Нормально, – ответила я.
Это было правдой, если нормально означало «плачу большую часть суток, борюсь с паническими атаками и ненавижу себя».
– У меня к вам просьба.
Во рту пересохло. Я собиралась отказаться от проекта, который был бесконечно важен для нас с Эммой. Да что там важен? Мы им жили!
– Конечно, конечно. Все что угодно. – Она улыбнулась и погладила меня по плечу. – Я очень рада, что ты наконец сама подошла ко мне. Я очень волнуюсь за тебя.
– Ага… – протянула я. Не об этом я хотела говорить.
– Луиза, если ты переживаешь из-за оценок, не стоит. Все учителя в курсе. Никто от тебя ничего не ждет. Я хочу, чтобы ты знала: совершенно нормально горевать и скучать по дорогим людям. Я правда понимаю, каково тебе. И если тебе понадобится помощь, только скажи. Хочешь, я организую встречу со школьным психологом?
Какой к черту психолог? Я затрясла головой.
– Нет. Я хочу, чтобы вы нашли кого-нибудь другого, кто будет организовывать выпускной.
Фрау Вайс удивленно вскинула седые брови.
– Ты уверена?
– Более чем, – кивнула я.
Она поправила очки, съехавшие на самый кончик носа. Повисла пауза, которая заставила меня на нервах закусить изнутри щеки.
– Луиза, как бы нам ни хотелось, мы не можем изменить прошлое. Все, что в наших силах, – это продолжать жить.
Ну вот и она туда же! Как мама и Патрик! Продолжать жить! Легко сказать! Если бы я не пошла с Патриком к нему в комнату, а была бы хорошей подругой и вовремя поехала с Эммой домой, то сейчас мы бы вместе лопали дурацкие огурцы в форме звездочек и разносили в пух и прах мою очередную идею!
– Поверь мне, ты ни в чем не виновата, – добавила фрау Вайс.
Я непроизвольно дернулась. О-о-о… С этим утверждением я могла бы поспорить. Кто, если не я, виноват в смерти Эммы? Чувство вины всколыхнулось на дне живота, поднялось вверх ядовитой желчью, разлилось горечью во рту.
– Давай не будем торопиться. Ты подумаешь, придешь в себя. Лучше вас с Эммой никто не смог бы организовать выпускной.
Я открыла рот, чтобы закричать: «Вот именно! Нас с Эммой! А нас больше не было! Я была одна». Фрау Вайс улыбнулась мне с такой нежностью, что вместо этого я прошептала:
– Я подумаю.
* * *
Я еле дождалась воскресенья. Сколько я себя знала, всей семьей мы проводили этот день на яхте, спущенной на воду даже зимой в яхт-клубе. На рассвете отправлялись туда с кульком свежих булочек и круассанов из ближайшей булочной. Колин сонно ворчал. Мама варила крепкий чай с леденцовый сахаром и сливками. Папа выходил по реке Траве в Балтийское море. Я сидела на палубе и смотрела на воду, которая меняла цвета в зависимости от погоды. Семейные вылазки по воскресеньям были нашей традицией. И сейчас, когда весь мир летел коту под хвост, только мысль о прогулке на яхте держала меня на плаву.