Водитель с черным тюрбаном на голове выжидательно смотрел на меня, а я на него. Последний раз на автобусе я ездила черти знает сколько лет назад. Что сейчас мне полагается сделать?
– До какой остановки? – спросил водитель нетерпеливо.
– Фореленвег, – как можно поспешнее ответила я.
– Два пятьдесят.
Расплатившись, я взяла билет, прошла в конец полупустого автобуса и села у окна. Двери закрылись, и мы выдвинулись в путь. До дома езды не больше двадцати минут. Я достала телефон и снова убрала в рюкзак. Нет смысла прятаться, если уже решился прыгнуть в объятия своего самого большого страха.
Я нервно дергала ногами и стучала ногтями по спинке кресла передо мной. Как хорошо, что оно пустовало. Я перевела взгляд на черный тюрбан водителя, потом на старушку с деревянной палочкой и авоськой на колесиках. Она выглядела такой старой, будто пережила обе мировые войны. И она все еще тут, живая. Почему кому-то везет, когда мир летит к чертям, а кто-то погибает в бессмысленной автомобильной аварии по пути домой? Мои колени задрожали. Через три остановки автобус должен был повернуть на ту самую часть дороги.
Я смогу. Я просто проеду мимо. Ничего не случится.
В ушах застучала кровь, а сердце забилось так, будто вот-вот проломит грудную клетку. Два ребра Эммы проткнули ее легкое. Врач сказал, что из-за этой травмы она и без остальных повреждений могла бы захлебнуться кровью. Я почувствовала металлический привкус во рту. Мне он не померещился. Ощупав рот языком, я поняла, что слишком сильно закусила изнутри щеки.
Ничего хорошего уже не будет. Ничего не будет как раньше.
Я закрыла глаза, чтобы отвлечься от вида за окном, но в памяти тут же всплыло, как плачущий мужчина держит Эмму на руках, точно марионетку, у которой перерезали ниточки. Я не могла вздохнуть. И рядом не было ни мамы. Ни папы. Ни Колина. Никого.
Я была одна.
Меня начало знобить, а легкие точно склеились. Мне нужно выйти из этого автобуса. Как можно скорее. Я открыла глаза и увидела, что три остановки остались позади и мы уже подъезжаем к повороту. Нет! Я не могу. Просто не могу!
Я вскочила со своего места, бросилась к ближайшим дверям и начала колотить в них. Открыла рот, чтобы потребовать остановить автобус, но из пересохшего горла не вырвалось ни одного звука.
– Что ты делаешь? – закричал водитель, не оборачиваясь и не сбавляя скорость.