– Слушай, – решил уточнить у Сергея Дан, – а почему у тебя прозвище Кар, а не Серый? Это же не от фамилии?
Кар потянулся и ответил:
– Ну на что я больше всего похож?
Дан окинул одноклассника взглядом:
– На шест?
– Э-э-э, – растерялся тот, – ну как бы да, но другое.
Понч в это время сделал рукой вращательное движение, а потом энергично задвигал челюстями.
– Спагетти? – догадался Дан. – То есть макаронина!
– Ну да. – Кар усмехнулся. – Только пока произнесешь, язык отсохнет, поэтому сократили.
Дан перевел взгляд на Понча:
– А ты, значит, от пончика?
Денис важно кивнул и добавил томным голосом:
– Я такой вкусный, меня все хотят, просто отбоя нет от желающих попробовать. – Закатил глаза и погладил себя по необъятному животу.
Все прыснули.
– А это Зюма. – Понч ткнул пальцем в Ксану. – Потому что маленькая и сморщенная, как изюм.
Ксана погрозила ему кулаком.
– Но она выросла, – ввернул Кар, – и просит называть ее по имени. Только на правах старого братства мы с Пончем ее просьбы игнорируем.
Ксана влепила ему подзатыльник, но по ее виду не было похоже, что она рассердилась. Видимо, в этой компании подначки были приняты.
Впервые с начала учебы в новой школе Дан почувствовал, как его отпускает. Сперва он в любой момент ждал подвоха или проверки на вшивость. Кто их знает? Может, тут принято устраивать своеобразные голодные игры в отдельно взятом классе? И они только и ждут повода, чтобы устроить Дану горячий прием. Но встретили его нормально: особо не лезли, но здоровались. И дали понять, что готовы принять в свои ряды. Только… Только Дану самому не хотелось. Смысл? Чуть больше года учиться осталось. Как-нибудь перебьется один, тем более у него и так друзья есть, из старой школы. А эта лишь временное прибежище, потому и не хочется ни с кем сходиться.
Автобус подъехал к остановке, и Понч ткнул в следующий за ними транспорт:
– Не хлопай ушами, как раз твой.
Дан выскочил из последней двери и пересел. Через десять минут он был в своем районе, недалеко от дома. Дан быстрым шагом шел по дворам. Серые девятиэтажки старой постройки, огромные тополя между ними, игровые площадки, где нет никого, – все серое из-за зимы. Даже небо, как серая кастрюля без дна, давит тяжестью. Не осень – унылая пора, а весна. А так хочется солнца, лазури, тепла, желтенькой мать-и-мачехи, а приходится кутаться в куртку и натягивать поглубже шапку.