– Да ты поэт, Тэней! – Лантис ухмыльнулся и приобнял младшего брата.
– Оказывается, ты тут черпаешь вдохновение! – Эйтель похлопал Тэнея по плечу.
– Ну, что брат, готов к встрече со своей прекрасной девицей? – Лантис посмотрел на Тэнея, немного улыбаясь.
– Прекрасной, как утреннее и закатное солнце! – Эйтель поднял палец вверх и сказал закрыв глаза.
– Теперь понятно, на чем строятся твои вкусы, Тэней… – Лантис поглядел на солнце.
– Её волосы действительно похожи на цвет рассветного и закатного солнца… – Эйтель сделал задумчивый вид и прислонил пальцы ко лбу.
– Ну хватит потешаться, вы и так это знали! – Тэней все ещё улыбался, но ворчал. Лантис и Эйтель снова рассмеялись, но уже ему в спину, а Тэней спешно их оставил.
Он покидал балкон уверенно и размашисто, направляясь вниз по винтовой лестнице главной башни замка, думая, что теперь у него нет выбора и жениться ему все-таки придётся. На лестнице было весьма темно, хотя фонарей висевших на стенах было достаточно, запах от которых наполнял остроконечное сооружение плавящимся и дымящимся воском. Тэней перешагнул последнюю ступень и теперь его лицо осветилось утренним солнечным светом, проходящим сквозь арочный дверной проем, который вёл во двор королевского замка. Прикрывая ладонью глаза, Тэней увидел, что в главные ворота уже стекались различные обозы с едой и множество людей, видимо прислуг, музыкантов, шутов и прочих других, которых созвал его король отец. Длинные черненые гобелены с вшитыми звездами, уже были вывешены на внутренних стенах замка и легко развивались по ветру. Замок оживлялся, люди просыпались. Сменялась стража, заработали обе королевские кузни, конюхи прибирались в конюшнях и кормили лошадей, а в воздухе стоял аромат выпекавшегося хлеба.
Во двор уже вышли все мусорщики и принялись подметать брусчатку, а монастырские сороки распахнули двери храма, встречая всех тех, кто решил зайти на утреннюю молитву. Где-то за обозами виднелись штандарты и флаги, прикреплённые к возвышавшимся копьям держащих в руках знатных рыцарей.
– Гости заезжают? – Тэней вяло сказал себе под нос. Руки его немного затряслись от волнения, а по спине пробежали мурашки, вместе с лёгким утренним холодком от подувшего ветра.
Он на миг подумал о своей возлюбленной Инисе, дочери королевского казначея, которая должна была прибыть сегодня, если братья конечно не солгали. Он почувствовал холод ещё сильнее, так как на нём была надета только ночная длинная рубаха, а ноги и вовсе были босыми.