– Понятно.
– Баттиста Вентури, – уточнила Роз, как будто девушка еще не поняла. Это стоило сделать уже ради одной реакции Дамиана. – Уверена, вы его знаете.
Дамиан, не сводя с нее глаз, парировал:
– Отец Роз был дезертиром.
Разумеется, это была всего лишь констатация факта, но в его устах больше походило на самую грубую форму мести. Роз сжала ладони в кулаки, с удивлением обнаружив, что ее ярость способна достичь еще большего пика. Она издала резкий смешок.
– Это правда. Зато он, по крайней мере, не был подлым куском дерьма.
Брови женщины-офицера взлетели чуть ли не до самых волос. Дамиан выглядел так, будто Роз влепила ему пощечину. Его рот приоткрылся, но с губ не слетело ни звука. Наверное, осознал, что она говорила не только о Баттисте.
Роз была готова рассмеяться, но все же заставила себя удалиться, оставив после своего ухода звенящую тишину. Ей нужно было убраться отсюда, пока она не сделала того, о чем в дальнейшем может пожалеть.
Ноги сами несли ее домой – Роз даже не замечала их движения. Она чувствовала нервозность, легкое недомогание и небывалую злость. Вот почему она избегала Дамиана. Вот почему так старалась не вспоминать.
И в то же время она могла представить, какой бы между ними состоялся разговор при других обстоятельствах. Дамиан спросил бы, почему она в полном одиночестве слоняется по улице. При этом один уголок его губ изогнулся бы вверх – совсем чуть-чуть, – как это бывало, когда он в равной степени был встревожен и удивлен.
«Гуляю, – ответила бы ему Роз, на этот раз дружелюбно. – Это ведь не запрещено законом?»
«Я только спросил, потому что ты выглядишь грустной, – сказал бы Дамиан, заметив ее настроение. Он всегда замечал. – Ты вообще хоть что-то не воспринимаешь всерьез?»
Роз встрепенулась, очнувшись от нахлынувших дум, по ее венам заструилась злоба. Той версии Дамиана – да и ее самой – больше нет. Она умерла. Так же как ее отец.
«Я все не воспринимаю всерьез, – рассуждала она сама с собой, заворачивая за угол. – Хотя не совсем».
А после, подумав, добавила: «Все, за исключением мести».