Бережно накрыв дедушку, собралась уходить. Но, похоже, нечаянно его разбудила.
– Посиди со мной, Агуша.
Поняв, что дедушка проснулся, я виновато улыбнулась и села на спинку кресла, бережно взяв его горячую ладонь в свою.
– Все ли у тебя хорошо, родная? – ласково спросил он.
– Конечно, – бодро сказала я. – На работе попривыкла, коллеги даже сплетничать поменьше стали за спиной. Сашка с ремонтом обещал помочь. Хорошо иметь брата-строителя.
– Я не об этом, – не купившись на звенящий оптимизмом голос, сказал дедушка.
Мне вдруг стало грустно и стыдно, будто я намеренно лгала ему. Утаить от дедушки что-либо я никогда не могла. Опустив глаза, я разглядывала плед. Он не торопил, гладил мою ладошку, словно боялся, что я замерзну.
Мне всегда казалось, что из всех людей на планете понять меня всецело может только он. Возможно, даже лучше, чем я сама. Оттого я тихо сказала:
– Иногда мне кажется, что я заблудилась.
– Это из-за него? Твоего Хорошего?
– Нет, – покачала я головой. – С этим все ясно. Я не жалею. Вообще ни о чем не жалею, все идет своим чередом. Говоря офисным языком, риски минимальны, выбор оптимален, цели достижимы.
– Однако есть «но»?
– Куда без него? – улыбнулась я и, помолчав, продолжила. – Мир такой большой, дедушка, такой интересный и мною непознанный. Мне же стало казаться, что я смотрю на него из окна поезда, проезжая мимо все самое важное и интересное, и толком даже не знаю, куда еду. И хочу ли быть там, куда ведет меня дорога?
Дедушка понимающе улыбнулся и прочитал:
Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я,– там жизнь проходит,
А там, где нет меня,– идет!
Я поцеловала его в макушку и, поймав смеющийся взгляд, спросила:
– Высоцкий?
– Он самый, Владимир Семёнович.
– Как раз про меня.
Дедушка вдруг стал серьезным. Мудрый взгляд его темных глаз заставил вновь почувствовать себя маленькой девочкой. Ребенком, которому ничего не страшно, потому что рядом дедушка и нет секретов и тайн, потому что все ему расскажут и объяснят.
Я робко посмотрела на дедушку, а он сказал:
– Нет людей, у которых жизнь словно по линейке начерчена – так только со стороны завистникам показаться может. Все мы куда-то идем, петляем и иногда плутаем. Потеряться не страшно, страшно остановиться. А то, что заблудилась, так это даже хорошо.