Опустив клинок, он пальцем другой руки проник в рану и подцепив кишку, извлек ее наружу. Подошедший распорядитель принял у него кинжал и передал грузило. Ритуал не предписывал для этого чего-то особенного. В данном случае, грузилом стал кусок кирпича из развалин неподалеку, с привязанной веревкой, на которой был закреплен крючок. Важен был только вес грузила. Тяжелый ускорит процесс, а недостаточно тяжелый не выполнит своей функции.
Судья-каратель, приняв грузило, зацепил крючок за вытянутую петлю кишки и несильным рывком придал ускорение, направив грузило в ритуальную яму. Казнимый ревел во всю мощь своего горла, а его кишки длинной лентой улетали вниз. Его рев вскоре был заглушен восторженным ревом, вырвавшимся из сотни глоток собравшихся зрителей, как только они увидели, что Судья-каратель, вновь взяв кинжал, двумя быстрыми движеньями рассек грудину. Из ран тут же показались пульсирующие нижние доли легких. На кровь уже никто не обращал внимания. Взгляды всех были устремлены к синей ленте кишок, медленно утекавших вглубь ямы и темно-красным легким, то появляющимся, то исчезающим в разрезах.
Когда кишки остановились, исчерпав всю длину, а издаваемые казнимым звуки перешли в обессиленное мычание, Судья-каратель, приняв поданный распорядителем кинжал, рассек горло.
Подручные отпустили руки своей жертвы и его тело мешком свалилось в черную пустоту.
В ритуале возник перерыв, пока подручные не засыпали свежим песком бурые пятна первой жертвы.
С вторым осужденным все происходило точно также, ведь ритуал не менялся уже несколько тысячелетий.
ТмихарБара смиренно сидел на земле в неудобной позе. Ноги от такого положения уже стали затекать. «Пусть затекают, это не надолго», – думал он, глядя как второй осужденный исчез в ритуальной яме.
Из низины, где протекала неширокая речушка, довольно быстро стал надвигаться туман. Вначале он поглотил чрево ямы, а за тем, также быстро устремился в сторону последнего осужденного и зрителей, находившихся на холме. Непродолжительное время ТмихарБара видел только своих охранников, а остальных только слышал, но вскоре не стало видно и его охрану, хотя они стояли, положив свои ладони на его плечи.
Запах у тумана был отвратительный и раздражающий обоняние.
Охрана также начала волноваться. ТмихарБара это понял, когда услышал голос одного из конвоиров, который открыл защитный экран со шлема и обратился к напарнику.