С одной стороны она восхищалась этим суровым немногословным человеком, сумевшим свергнуть всесильного этруска. С другой стороны, приключение, пережитое накануне, произвело на девушку сильное впечатление, и одна мысль, что ее тело может оказаться на печально известной лестнице, приводила ее в состояние крайнего ужаса. Мессалине доводилось слышать рассказы стариков о Сулле и его проскрипционных списках, и она, вспомнив брошенные накануне слова матери, была почти уверена, что попадет в таковые, составленные пришедшим к власти Макроном. Не может быть, чтобы тот не захотел свести счеты с друзьями врага! А что ее, после визита к Сеяну, сочтут таковой, она почти не сомневалась.
Это потом, много лет спустя, прошедшей огонь и воду императрице Мессалине будет море по колено, а пока юная дочь Мессалы еще не научилась, как настоящая римлянка, презрительно смотреть на смерть. Чтобы спасти свою жизнь, надо было срочно задобрить нового префекта претория, и она старалась изо всех сил произвести на Макрона приятное впечатление.
Усилия юной красавицы не прошли даром, и Макрон все чаще начал обращаться к ней, а не к ее матери. Насторожившаяся Лепида видела, что вытворяет ее дочь, но ничего не могла поделать: не скажешь же дочери при госте, чтобы она вела себя скромнее, тем более что старый дурак (атлетического вида мужчина пятидесяти лет) смотрел на нее с едва сдерживаемым вожделением.
– А какая судьба постигла Ливиллу и дочь Сеяна? – Спросила она невпопад Макрона в то время, как он намекал Мессалине, что прекрасно знает, чем она занималась с Сеяном в тот проклятый визит к временщику.
Услышав заданный вопрос, гость поперхнулся вином и, поставив кубок на стол, зашелся в кашле. С трудом отдышавшись, ответил:
– Ливиллу отправили к матери, чтобы она наказала ее по своему усмотрению. Что касается дочери, то ее казнили вместе со всеми.
– Но ведь она была невинной девочкой! – Снова заступилась за дочь Сеяна Мессалина. – А как же римские законы?
Макрон внимательно посмотрел на девушку тем особым взглядом, от которого даже у бывалых воинов пробегал холодок по коже, но Мессалина не опустила глаз, только задрожала рука, которой она отщипывала ягоды от кисти винограда.
– Когда ее казнили, она не была девственницей.
– Но… – Не сдавалась девушка, невзирая на умоляющие взгляды матери.