Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - страница 22

Шрифт
Интервал


Сэр Честер Портвуд приобрел свою репутацию актера и режиссера на легких комедиях «чайного» стиля, и от его спектаклей многочисленные поклонники с привычным удовольствием ожидали беспечной игривости с искрометными диалогами и не слишком обременительным сюжетом. Однако сегодня вечером сэр Честер, судя по всему, пал жертвой амбиций, нередких у деятелей его ранга, которым хочется доказать, что комедия для них не потолок и они способны, подобно чтецу-декламатору, резко сменить тон.

Лондонская публика твердо знала: уж чего-чего, а тяжеловесности в постановках Портвуда можно не опасаться, а меж тем «Испытание огнем» оказалось нудным до зубовного скрежета. При всей доброжелательности зрителей, у них даже закрались подозрения, что эта пафосная драма написана белым стихом!

Актерская игра ничуть не помогала рассеять растущую неловкость. Сам сэр Честер, подавленный, видно, значимостью события и ответственностью за непривычный товар, отказался от своей легковесной манеры и ударился в декламацию. Дикция была хороша, но красноречием и не пахло. К тому же по известным лишь режиссеру мотивам роль героини досталась юной особе с кукольным личиком, которая еще и пришепетывала, и публика резко осудила ее с первого же выхода на сцену.

Первый акт близился к середине, когда Джилл, чье внимание к действию стало ослабевать, услыхала тихий стон. Места, купленные Фредди, находились на краю седьмого ряда, Дерек сидел слева от нее рядом с матерью, а справа оставалось еще одно место, последнее. Когда поднялся занавес, оно пустовало, но несколько минут назад туда кто-то бесшумно пробрался. Темнота не давала разглядеть лицо, но было ясно, что он страдает, и Джилл прониклась сочувствием. Мнение незнакомца о спектакле явно совпадало с ее собственным.

Наконец первый акт закончился, и в зале вспыхнул свет. В партере раздались жидкие фальшивые аплодисменты, которые слабым эхом отдались в задних рядах и бельэтаже, а до галерки не докатились вовсе.

– Ну как? – обернулась Джилл к жениху. – Что скажешь?

– Нет слов, так ужасно, – мрачно буркнул Дерек.

Он подался вперед, чтобы присоединиться к беседе леди Андерхилл с какими-то знакомыми в другом ряду, а Джилл, отвернувшись, неожиданно встретила пристальный взгляд мужчины справа – лет двадцати с небольшим, широкоплечего, с жесткой взъерошенной шевелюрой и насмешливым ртом.