– Добрый вечер, – раздалось снизу. Перегнувшись через перила, я увидел Точкина. Сосед стоял на бетонной опалубке перед домом с задранной головой и широко улыбался мне из-под фуражки. – Вам не холодно? – Он поймал мой взгляд и приветливо помахал шваброй. В другой руке у него болталось пустое ведро.
– Нет, – только когда я сказал это, то понял, что успел замерзнуть, пока стоял на балконе. День был теплый не по сезону, но к вечеру погода переменилась. Со стороны детского садика «Золотой ключик» задувал пронзительный ледяной ветер.
– Мария Егоровна с грибов не вернулась еще?
– Нет.
Убирать подъезды Точкин выходил ни свет ни заря, а вставал, конечно, еще раньше, и увидел, наверное, из окна, как они уезжали.
– На телефон не отвечает?
– Нет, – повторил я в третий раз.
Еще через час я набрал «02».
– Какие грибы в ноябре? – Первым делом изумился мужской голос из трубки. Но осень выдалась долгой, дождливой и теплой, и банки с солеными груздями и рыжиками уже не помещались на полках в кладовке.
Чтобы подать заявление об исчезновении человека, мне следует обратиться в ближайшее отделение полиции. Так мне сказал дежурный и добавил, что дело может подождать до утра.
Но медлить все-таки не хотелось.
Когда я уже застегивал куртку в прихожей, в дверь позвонили.
– Искать поедете? – На пороге стоял Точкин и озирался по сторонам.
Я ответил, что ехать мне не на чем, а иду я в полицию – подавать заявление.
– Бесполезно это. До завтрашнего дня в лучшем случае ориентировку на автомобиль разошлют, – отмахнулся он и, чтобы не тратить драгоценное время, предложил помочь с машиной. При мне он выудил из кителя телефон и дозвонился до какого-то Любимова, которого пришлось долго уговаривать, но в конце концов сосед, довольный, сунул мобильник в карман и объявил:
– Транспорт будет.
Часа через полтора во двор вкатился армейский ГАЗ-66 и просигналил два раза. Навстречу нам с Точкиным, выходящим из подъезда, наружу из кабины неловко выбрался мужчина в форме десантника.
– Андрей… Анатольевич, – прибавил он, протягивая ладонь. Рукопожатие было крепким.
На вид Любимов был ровесником Точкина, то есть вряд ли намного старше тридцати, однако торчавший спереди из-под берета ежик темных волос заметно отблескивал серебром. На погонах в свете уличного фонаря тускло сверкали по четыре капитанские звездочки.