Для всех них было бы лучше, если бы Магия забрала жизнь зазнавшегося дракона, вымоленного когда-то у Неё, так же, как и другие дети. Может тогда не пришлось бы отдавать на откуп ещё одного – старшего. А впрочем, лучше уж всё гнилое само уйдёт, и чистое взойдёт под его присмотром.
В этом всём генералу было лишь отдалённо жаль невинную девушку, которой предстояло умереть в брачном огне и утащить глупцов следом за собой.
«А если выживет?» – мелькнула маленькая мысль в седой голове, и тут же нашла ответ в самой своей формулировке: «Если выживет! Тогда я лично встану на сторону девушки. Глупцам доверия больше нет».
Но уверенность в этом была столь мала, что план мог так и остаться лишь мысленным.
Генерал жестом отослал всех прочь из своего кабинета. Больше ему говорить было нечего. Решение он своё вынес. Дата свадьбы уже на его столе, в письме, присланным главой пострадавшей семьи.
– Арсал, – рыкнул он, едва внук оказался у двери, пропустив на выход сначала мать с отцами. Молодой дракон обернулся. В глаза его была злость, но она не трогала старшего. – Будь готов к завтрашнему полудню, – и прищурился, ожидая взрыва отрицания, но его не последовало.
– Как прикажешь, – было ему ответом.
И внук ушёл. Хотя генерал видел, как большей яростью сверкнули его глаза, с какой силой сжались кулаки. Но ему было всё равно. Если так велит закон, он лично наденет цепи за внука и притащит его к алтарю Храма Богов. И тот это прекрасно знал. Знал, кто сильнее, и подчинялся.
Кто ж их заставлял поддаваться порокам? Кто давал им право так смело оступаться? Сами виноваты.
«На всё воля Магии», – прикрыл дракон глаза, чувствуя вину и за собой. Не доглядел, понадеялся. Больше такого не повторится.
***
Перия, королевство людей, имение где-то на границе, дом Тиэзис
На просторном диване сидела седая женщина, поджимая и без того тонкие губы, так ещё и искусанные в кровь. Она была невероятно бледна, под глазами ярко сияли болезненные синяки. Да весь её вид был болезненный. Ритуал был изматывающим и сложным, требующим знаний, сноровки, крови и максимум имеющихся сил. Но оно того стоило.
«Это было не больнее потери сына», – хмуро отметила она про себя, хотя всё внутри тела и снаружи ныло и тянуло, будто её били и мучали часами напролёт. Только душе было стократ хуже.