– Жена, епт, ну ты че? Видно ж, что люди хорошие, скажи уж.
– Нет, я сказала!
– Вредная до ужаса, так бы и придушил.
– Чего сказал? На-ка, подержи! – женщина сунула таз Санёчку и начала лупить Лехана по хребтине. Тот пытался убежать, но какой там, от разъяренной медведицы не сбежишь. Пацаны от действа ржали как не в себя, пока не вышла на порог хозяйка дома.
– Так, че ржете, как кони, костер разводить я, шоль, должна?
– Рюмки тащи! Под готовку надо вмазать, – противился Кольцов.
– Я вам сейчас вмажу! Пока шашлыка не будет, хрен вам, а не коньяк.
– Ну, любовь моя, ну ты чего? – запел соловьем жених.
– Цыц, я сказала! В погреб убрала, пусть стынет, – Вика ушла.
– Ну ты и каблучелло, конечно! – засмеялся Кузьма. – Ни разу не Корлеоне.
– Че это, не Корлеоне? Еще как Корлеоне. Втащить тебе, шоль?
– Пошли уж костер разводить.
– Этот пусть жарит! – толкнула Валька Лехана в сторону пацанов, он не сопротивлялся. – И не дай бог мне не понравится – прибью! Пойду Викушке пока помогу, а вы тут не отлынивайте! – погрозив пальцем, скрылась и она.
– Сейчас бы на троих сообразить! – изрек Лехан, в словах его чувствовалась вся боль человечества.
– Арестован коньяк до особых указаний, не слышал, шоль?
– Вот вы два каблука, конечно! – снова заржал Гусёк. – Мотать ту Люсю! Ладно Лехан. А ты-то, Санёчек, куда?
– Ну иди забери тогда, раз такой умный. Это вообще-то твой братец его бабам отдал.
– Я ж не дурак! А где, кстати, Микулай? Ты где, собака сутулая? Как работать надо, так испарился сразу.
– Потому и испарился, что робить надо! – Лехан выдал очередную житейскую мудрость, взмахивая топором над головой. Щелк! Разрубленные поленья разлетелись в стороны.
– Сука! Придушу гада! Вырос родственничек бестолковый, ей-богу!
– Да поди, пошел этих спящих красавиц матросить!
– Я ему сейчас поматрошу! – Кузьма ринулся в дом, но у двери чуть не столкнулся с братом. – Ты где ходишь, лободырный?
– Где-где! В Караганде! – Микола из-за пазухи достал нольпяточку, полную коньяком. Все претензии в его адрес сразу же были сняты, и, как великий добытчик, он был освобожден от каких-либо работ. В Белосветске чтут заслуги пред обществом.
Коньяк казнили в два прихода под разгорающийся костер.
– Лехан, – Кузьма ударил по-свойски новоиспеченного соседа, – заводи свою гармонику!
– Это я с радостью! – мужик потянулся до музыкального инструмента.