– Сво-олочь, – прошипела я, подходя все ближе и ближе к Энвери. – Да как ты посмел? – ткнула пальцем ему в грудь, хотя нет – в живот. У этой двухметровой стены грудь выше. Задрала подбородок повыше, чтобы заглянуть в его хитрые глаза. – Я же тут чуть с ума не сошла!!!
Энвери вот нисколько не растерялся и тем более не испугался маленькой меня, брюзжащей у него под мышкой. Положил руки мне на плечи, немного сжал и засветился глазами. Вот прям включил два таких ярко-голубых и красивых фонарика. Мне тут же захотелось ему все простить, да еще и в ноги поклониться.
– Успокойся, Лана, – шепча произнес он, чуть поглаживая мои плечи. А мне подумалось, что именно так себя чувствует жертва во время “танца смерти”. Ну, когда куница или лисица гипнотизирует (а может очаровывает) свою жертву, чтобы подобраться к ней поближе и внезапно напасть. Вот эти два фонарика явно не просто так светились. Я тряхнула головой, чтобы сбросить с себя это ощущение, и разозлилась еще сильнее.
– А вот не надо мне тут зубы заговаривать и глазами светиться! Ресурс у лампочек не вечен! – я скинула с себя его руки, и в глазах этой глыбы (которые уже и не светились) промелькнуло удивление. – Что ты делал с моим сыном?!
– Да ничего я с ним не делал, – отмахнулся Энвери, обходя меня по дуге, – Олег рано проснулся, шумел. Я решил его забрать, чтобы ты могла поспать подольше.
Я быстро развернулась к ребенку, ощупала его руки/ноги, потрогала голову, даже заглянула в рот.
– Мам, перестань! Да перестань же ты, – хохоча, отбивался от меня Олег и, вырвавшись, побежал к столу с едой.
– Он ничего тебе не сделал? – спросила я, подходя к ребенку, – Где ты был? И чем вы занимались?
– Не мучай мальца. Все с ним в порядке! Пусть сначала поест, а после мы поговорим, – Энвери усадил меня за стол, а сам сел рядом. “Он что собирается завтракать с нами?” – пробежала мысль в моей голове. Я уже решила встать, но тут мой живот очень отчаянно запротестовал, издавая не самые приятные звуки, поэтому я быстро начала накладывать еду в тарелку, при этом подкладывая ее еще и сыну.
Ели мы практически молча, все разговоры сводились только к “подай это, подай то”. Я украдкой поглядывала на мужчину, который сегодня не казался мне таким пугающим, даже наоборот, было в нем что-то цепляющее. И я сейчас не о внешности.