А что тогда никто не скучал, слушая песнопевца, можно не сомневаться.
Странно было бы нашему современнику ждать от этих песен, от этих текстов, возраст которых на тысячелетия идёт, того же воспламеняющего заряда. Для нас они «литературные памятники», а для тех, для кого в самом деле пелись, это было что-то совершенно живое, горячее, обжигающее…
Аэд, исполнитель песен о Троянской войне или странствиях Одиссея, или (до нас не дошло) о бедствиях победителей, возвращающихся на родину, знал задачу – увлечь. И он увлекал. Потому что сам был увлечён.
Блаженны не знающие Интернета и Голливуда!.. телевизионных программ, лент новостей, газетных полос!..
Воображение у них посильнее нашего, память – лучше, язык – красивее…
Богаче был язык, говорю, и умели они воспринимать сложные тексты.
Но и мы не хотим чувствовать себя обделёнными. И мы хотим «Илиаду». Без гекзаметра и покороче. И как бы так постараться, чтобы и нас она, как их, увлекала?.. Возможно ли это?
Нет, конечно.
Совсем? Но хоть что-нибудь можно сделать?
Что-нибудь можно. Надо позвать сказителя.
Проблема всех содержаний: сказителя не хватает.
Не Гомера. Куда там!.. Просто промежуточной фигуры, посредника, исполнителя – как умеет…
Условного рассказчика, но человекоразмерно заданного. Чтобы голос у него хоть какой-нибудь был – но голос! И задача – увлечь.
Пересказами одного содержания образ песнопевца не предусмотрен.
Но: содержание плюс песнопевец – и уже чуть-чуть мы ближе к Гомеру…
Может, не прав я, но стал замечать… Мы перестаём рассказывать – от себя. Пересказывать перестаём – вообще – что бы то ни было. Мне, семилетнему, двоюродная сестра пересказывала «Трёх мушкетёров» – мы гуляли по улочкам посёлка Сиверский, и она, старше меня на пять лет, увлечённо, почти взахлёб, рассказывала всю эту длинную историю, начиная с появления д’Артаньяна в Париже. И я был увлечён не меньше её – её увлечённость мне передавалась. Потом, в классе, наверное, пятом, я прочитал роман – да, с увлечением, но вот с позиции прожитых лет – если сравнивать «увлечённости», – то та моя «сиверская» гораздо сильнее, гораздо ярче была… Или вот. Лет в четырнадцать довелось услышать: делился один человек впечатлениями от закрытого просмотра в Доме кино – при мне пересказывал фильм Кубрика (в прокате у нас Кубрик не шёл), а я слушал и словно сам на экран смотрел, – потом пересказывал сверстникам фильм увлечённо, с деталями – и от себя тоже: как сам видел, – и кажется, тоже других увлекал. (Забавно, как Кубрик становился фольклором!..) Те же страшные истории в пионерском лагере после отбоя!.. Сложно представить число звеньев в цепях передач этих страшилок… Цепи оборвались? Дети и считалок, похоже, не знают. А мы, взрослые, даже анекдоты рассказывать перестали…