Губы Десмонда тронула едва заметная улыбка.
– Не без этого, – согласился он. – Но я желал бы большего.
Глаза Виолетты лукаво сверкнули, она прищурилась со словами:
– Не говори девушкам таких вещей. Они звучат двусмысленно.
– Должен же я как-то компенсировать свои заблокированные способности, – пожимая плечами, отозвался Десмонд. – Пойдем-пойдем. Аудитория открылась.
В дверях царило столпотворение. Пока они протискивались через арку, Десмонда за плечо задел рослый и крепкий парень с темно-русой шевелюрой, который наследнику почему-то сразу не понравился.
Тот заметил, что зацепил его и расплылся в такой дружелюбной улыбке, что Десмонду стало не по себе – злиться нужно за дело и когда нет раскаяния. А этот слишком виновато улыбается.
– Прости, дружище, – проговорил незнакомый студент так миролюбиво и мягко, что Десмонду стало ещё больше неприятно из-за собственных ощущений. – У меня очень широкие плечи, не всегда помню об этом. Не серчай.
То, что этот детина не испугался его, уже о многом сказало. Десмонд нахмурился, но ответил:
– Все в порядке.
А когда тот раскланялся и поспешил протиснуться на первые ряды, верховный альп спросил у Спрутовской:
– Кто этот тип?
Она вытянула шею, выглядывая на головами.
– Где? А тот качок с русыми волосами? Это тоже из новоприбывших. Со мной в ладье летел. Садился где-то в Карачарово. Его друзья провожали и подруги. Все махали ему платочками и кричали «Мил-мил», возвращайся к нам.
– Мда, – многозначительно протянул Десмонд.
– Да он правда очень милый, – попыталась оправдать рослого детину Виолетта. – Всегда обходительный, куртку подаст, дверь придержит. И красивый, вообще-то.
Это известие Десмонда почему-то тоже не обрадовало.
– Почему ты тогда идешь со мной, а не с этим красивым, обходительным и накачанным? – поинтересовался он.
– Ты небуланец. С тобой интереснее, – уверенно сообщила Виолетта.
– Надо же.
Войдя в учебное помещение в виде большого амфитеатра с концентрическими деревянными партами и приличных размеров площадкой в середине, Десмонд все-таки поддался на уговоры новой знакомой. С Виолеттой они забрались на верхние ряды, куда садятся обычно те, кто не готов к занятиям.
Спустя несколько минут после того, как студенты расселись, в аудиторию вошел преподаватель, Орфей Сократис. В светлой тоге, закрепленной на плече, он напоминал персонажа из местных мифов о древних греках.