– Я люблю! – маленькая Ярослава крепче обнимает его за шею.
А я… я думаю о том, что мой малыш никогда не обнимал своего отца за шею! Просто потому, что его отец оказался двуличным предателем!
– А я не люблю шоколад. У меня аллер-рргия! – гордо сообщает Матвей, выговаривая сложное слово.
И его признание – как приговор. Еще одна улика против меня. Потому что аллергия на шоколад была у его отца, да, наверное, и есть.
Его дочери повезло, она выиграла в генетическую лотерею, если может есть любые десерты! А мой сыночек, увы, только самодельные конфеты из молока и сахара и сухофрукты, которые, к счастью, очень любит.
– Представляешь, какое совпадение, – Егор, обнимает свою дочь и сверлит меня глазами, – у меня тоже аллергия на шоколад.
– Правда? Значит, вы тоже его не едите, и какао не пьете?
– Не ем, и не пью. Зато твоя мама, как мне кажется, шоколад очень любит.
Ему не кажется. Когда-то я, смеясь говорила ему, что за шоколадку готова душу продать, или всю себя. И ведь я почти так и поступила. Отдала ему себя, когда он привез мне после очередного матча огромную коробку бельгийского шоколада…
Отдала не потому, что привез сладкое, потому что любила так сильно, что сердце останавливалось…
– Мама не ест шоколад. Совсем.
– Неужели? Интересно, почему? – Егор все так же прожигает меня взглядом, сканирует, словно вычисляя что-то в уме.
Когда-то он гордился своей способностью просчитывать ситуации, и даже предвидеть действия других.
– Поэтому я и стал хорошим вратарем, Витаминка, я всегда знаю откуда и куда летит мяч. И почти всегда могу поймать.
Он говорил почти, потому что иногда все-таки его футбольный Бог давал осечку. Но редко.
– Пап, поедем уже пить шоколад!
– Сейчас, Ярчик, сейчас пойдем. Я только хотел пригласить наших новых друзей пойти вместе с нами.
– А они уже друзья, да, пап? – малышка улыбается лукаво, и прижимается щекой к его щеке.
– Да, милая, конечно. – Егор улыбается нам, но я-то знаю, что стоит за его улыбкой! – Они друзья и пойдут с нами в кафе. Да, чемпион? Пойдешь с нами?
– Мне же нельзя шоколад? – мой сын трогательно хлопает ресницами, и я понимаю, что ему хочется пойти в кафе, он наверняка уже продрог, и с удовольствием выпил бы чашку горячего молока взбитого капучинатором.
Но мы не должны идти в кафе с нашими новыми «друзьями». Мы должны бежать как можно дальше.