Дар еще осторожнее обнимает свою ворожею, что стоит подле него на земле чужой. Он уж тревожится, не замерзнет ли та. Но здесь, вдали ото всех, ему хорошо. И ей хорошо – Дар знает это точно. Оттого и решает задержаться, одарив свежим теплом:
– Я? – Дар думает и, погодя всего минуту, отвечает: – В тебя. В дитя крепкое. Что вернемся мы с братом домой, а там…
Муж замирает, верно не до конца веря в то, что вернутся они…
– Что там? – Яра волнуется, задавая вопрос, что так мучит. И Дар знает это. Ей страшно, что он отвезет ее в земли чужие, да забудет как о ней самой, так и о дитяти. Народом Степи другие порядки заведены, и Ярославе, верно, это известно. Но он рожден не песками желтыми, а оттого и подчиняться не станет.
Дар улыбается, целуя ворожею в самый нос. Подхватывает на руки, стараясь быть бережным, и несет в невысокую юрту. Укладывает на мех белых песцов и накрывает собою:
– Мы. Я большего не желаю…
И Яра понимает: муж не лжет ей. Ему и вправду будет ее хватать. Ее и сына…
В каюте послышался громкий голос Дара, и катергон качнулся. Накренился словно бы, заскрипел. И Ярослава поняла: они отбывают. Знахарка плотнее укуталась в меха звериные и закрыла глаза: там, на палубе, среди моряков и воинов степных, в этот час ей не место. А, значит, она дождется мужа здесь. Согреет ему ложе, чтоб тот смог на время забыть о своей печали. И если так, то выбираться из теплых шкур не стоит. Вот и дитя притихло, укачавшись танцем волн, и, значит, можно ненадолго забыться…
Ярослава не помнила, как уснула.
Понимала только: пространство изменилось, искажая что каюту из темного дерева, что утренние тусклые звезды, заглядывавшие в небольшое оконце. Запахло предивно, сладко.
Яра любила сласти, а вот этот запах ей был не по душе. И нутро от него сворачивалось, словно бы пытаясь скрыться. А за тем и дитя растревожилось, все больше толкая мамкину утробу, да только как разбудишь ту, что и не спит вовсе?
Сквозь дивный сон знахарка рвалась из каюты, чтоб увидеть мужа, предупредить: неладное творится. И… не могла.
А запах становился все сильнее.
Медуница…
Сладкая трава, что росла в Земле Лесов. Да только то – летом, а нынче – зима. Морозно, студено даже, и на море непогода чуется лишь сильней. А медуница не исчезает.
Дитя в утробе беспокоится все сильнее. А пространство меняется.