– Но ты, Феликс, всё ж попробуй стать Им для своего экипажа. Ешь, пей и спи вместе с моряками, не держи дверь в свою каюту и… душу закрытой для них, – остановившись уже напротив трапа пыхтящей на всех порах «Антилопы», завершает свой рассказ начштаба.
– В общем, стань для них Богом, Феликс, – улыбаясь, жмёт руку, – и… семь футов под килем, – кричит ему, резво забегающему на корабль по трапу, вдогонку.
– Баковым на бак, ютовым на ют, по местам стоять с якоря и швартовых сниматься, – спустя час, завершив вместе с опытным дивизионным механиком подготовку своего корабля к первому самостоятельному выходу в море, по громкоговорящей связи «Каштан» объявляет лейтенант Стариков.
– Баковые на баке, – тут же отзывается динамик на ходовом мостике.
На носу корабля – баке – боцман, старший матрос Стрельба, с нетерпением дожидавшийся этого выхода в море, заметно волнуется. Как-никак их «Антилопа» полгода не сходила со своего места, бывали дни, когда и проворачивание-то механизмов толком не кому было делать – он один бессменно оставался здесь. Сегодня, можно сказать, их боевое крещение, а он самый опытный среди моряков – никак нельзя ударить лицом в грязь.
– Есть бак, – машинально выдыхает в банан – микрофон «Каштана», напоминающий этот фрукт, – Феликс.
Сейчас ему снова никак не удаётся отвязаться от назойливой мысли, в которой он в какой уж раз «на чем Свет стоит» ругает себя за то, что месяц назад согласился-таки на соблазнительное предложение в штабе Флота стать командиром корабля. Как ему сказали тогда там: «По любому… лучше быть головой мухи, чем «хвостиком» слона»! А ведь мог бы настоять на своём, всё-таки с красным дипломом окончил училище, распределиться по специальности и получить направление штурманом на какой-нибудь «белый пароход».