То, что Келлерман был социалистом, видно по тому, что он описал настоящий соцгород – Мак-Сити, где к услугам рабочих все социальные институты – от прачечной до театра – и где можно прожить жизнь, не выходя за пределы города. Эту тему соцгородов он развил потом в романе «Братья Шелленберг» (1925), где предлагалось покрыть всю Германию соцгородами и колхозами, исправив климат, обогатив неплодородные почвы и научившись выращивать правильно леса для грандиозных строек. Для нас это может быть сухая и скучная утопия, но в Германии после Первой мировой войны такой проект показывал, что можно в жизни не спешить, можно не торопиться там, где лес продолжает расти, а земля даст хороший урожай только через несколько лет.
Неудивительно, что Келлерман сразу возненавидел нацистов, будучи убежденным интернационалистом: он немедленно понял, что их торопливость и жажда легких побед приведет страну к катастрофе. Несмотря на все симпатии Келлермана к СССР, власти Третьего рейха его не тронули – возможно, потому, что один из фильмов по «Туннелю» нравился Гитлеру, вероятно, карикатурным изображением еврея Вульфа и американцев, чего не было в самом романе. Келлерман писал в основном в стол и в 1938 году закончил работу над романом «Голубая лента», где изобразил гибель океанского лайнера как результат жадности капиталистических промышленников и нездоровой конкуренции между странами, из-за чего никто не думает о мерах безопасности, а только о рекордах. Понятно, что в преступной Германии, любившей рекорды и победы, такой роман пришелся не ко двору. Только после победы союзников Келлерман вновь получил возможность широко печататься, став одним из организаторов литературной жизни в ГДР.
Можно сказать, что «Туннель» – это первый намек на будущую постгуманистическую литературу наших дней: здесь ошибается не столько человек, сколько техника, а человек – соучастник, но не виновник ее ошибок. Сейчас мы можем читать этот роман как размышление о большой политике накануне Первой мировой войны, прослеживая, где мог взять верх альтруизм и могла бы мировая история пойти иначе, будь этот туннель построен. Но мы знаем, что ни туннели, ни интернет не оставили в прошлом конфликты и взаимные упреки, и поэтому мы можем увидеть в романе то, чего не замечали современники: сколь часто конфликты возникают на пустом месте и как всё же, несмотря на это, в мире много любви и кротости. Эта любовь и кротость кружатся вокруг главного героя, как птицы и ангелы вокруг святого Франциска, несмотря на всю его энергичность и часто отчаянную деловитость – просто мы понимаем, что не в деловитости его успех. Так мы начинаем сознавать, что суть романа – не в коллизиях, конфликтах и интригах, а в умении совпасть с современностью и когда какой-то один роман совпадает с настроением нашей эпохи, мы лучше понимаем и все прочие романы.