– Я не понимаю, что вы не поделили. На елку не залезли? Так я вам говорил, гиблое это дело. Не увидеть ничего. Женька, не дури. Нормально же всё было.
– Эдик, отвали. Иди силки расставляй, корми свою Химеру. И дрова забери, мне мои складировать некуда, – рычала она.
– Вы же подруги были, не разлей вода. Ты же знаешь ее, она сначала делает, потом думает. А часто вообще не думает. Не время сейчас бабьими разборками заниматься.
– Знаешь, Эдик, а я тебе сочувствую, – пыхтела Женька, перетаскивая воду. – Причем без иронии. Ты мужик неплохой, только вкус у тебя специфический. Что с первой женой, что с этой… Иди и люби ее, может, что получится. Правда недолго, но это уже будут твои проблемы. Мы у нее уродливой фон. А ты у нее… сам додумаешь, кто.
– Не ожидал от тебя, Женёк. Злая ты баба.
– Может и так. Только пусть к тебе на помощь прибежит злая баба, чем добренькая с печи не встанет, ногти побережет, – шипела она.
А потом произошло то, чего она боялась больше всего. Лизавета устроила вечернюю истерику, требовала немедленно вернуть ее в цивилизацию, прекратить этот балаган и вызвать настоящего врача, а не этого неграмотного шарлатана с выраженной наркотической ломкой. А на утро ее дома не оказалась. Ушла тихо, забрала с собой корзину с припасами, копченую рыбу, мед, орехи и исчезла в тумане.
Домочадцы сорвали глотки ее звать, Лизка не откликалась. Либо ушла далеко, либо прячется и отмалчивается, либо чего похуже случилось. Искать следы гиблое дело, иголками и ветками припорошена земля. Опытному следопыту труда не составит, но в гнезде Женьки таких нет.
– Куда могла уйти? – ругалась девушка.
– Жень, что случилось? – бежала пара из соседнего дома. Эдик и Мария Андреевна с ним.
– В рейтинге эгоизма у нас минус один из топов, – зло огрызнулась она.
– Жень, мы серьезно. Чем помочь? – настаивал Эдик.
– Смородина, мы вообще-то на помощь пришли, – фыркнула Машка и сложила руки на груди.
– Сами справимся. Орхан за главного, я ухожу, – собиралась она.
С собой только самое необходимое. Ватник, «плащ», топор, нож, фляжка воды. Ничего лишнего, чтобы бежать налегке, если так можно выразиться при учете можжевелового плаща.
– Женька, мы за твоими тут присмотрим, – суетился рядом Эдик.
– За своими смотри, – сосредоточилась она, вычисляя вероятный маршрут Маман.