Ждать же окончания упомянутых мероприятий, как отлично знал Максим, можно было годами. Годами!
– Ну! – гневно рявкнул он на зама, сохранявшего олимпийское спокойствие и тем раздражавшего Максима еще больше. – Скажи хоть что-нибудь, разродись уже, наконец!
– Я не знаю, Макс, – ответил Федор, растерянно разводя руками и обезоруживающе улыбаясь.
Впрочем, Максим и не ждал от него чуда. Он хорошо усвоил, что по части проявления инициативы его зам был не силен. Зато когда нужен хороший, напористый исполнитель – тут равных Федору не было: точен, аккуратен, обязателен до тошноты. Трамвай! Только по накатанным рельсам и только вперед. Не генератор идей, увы!
Нет, ну это надо же было такому случиться!
Яростно вращая глазами, Максим тяжело бухнулся в кресло и перешел на мрачный молчаливый разговор с самим собой, поскольку общение с Федором было равнозначно беседе с каменным истуканом.
Уже все было в руках – просторный офис в престижном районе, в крепком на вид, хоть и старом, доме. Осталось всего ничего – закончить ремонт на этаже, да привести в божеский вид подвал. И – наслаждайся! Сиди, отбивай бабки!
«А сколько я планов строил!..»
Максиму казалось, что еще минута – он задохнется, приступ ярости не оставлял его. Он судорожно хватил ртом воздух, повернулся, открыл дверцу в шкафу, налил рюмку коньяка и залпом осушил ее, после чего крепко потер виски и снова погрузился в мрачные размышления.
Потеря собственности или денег была для него равносильна потере самого себя. Он не мог этого вынести, потому и метался сейчас по кабинету, движимый единственным отчаянным желанием – удержать, не упустить, не отдать.
Страсть к накоплению зародилась в Максиме давно, еще в школьные годы, когда он, безбожно мотая все школьные уроки, приторговывал у интуристовских гостиниц значками и матрешками. Охота к учебе, интерес хоть к какой-нибудь области человеческих знаний в нем так и не проснулись. Да и о нравственных ценностях он имел лишь приблизительное представление, характеризуя их одним словом: «фуфло». Главным и, пожалуй, единственным смыслом жизни для Макса, свидетельством его собственной значимости, стали ценности материальные.
С юных лет, очертя голову, пустился он во все тяжкие, стремясь разбогатеть и таким образом самоутвердиться. Сперва, как и многие, подпольно спекулировал и фарцевал. Ну, а уж когда в стране наступил переломный момент, подаривший всему миру неологизм «перестройка», и частное предпринимательство было разрешено официально, – он развернулся по полной программе. В рекордно короткие сроки, пустив в оборот средства, нажитые подпольной торговлей, стал вальяжным «новым русским», со всеми прилагавшимися к этому новому его положению вещественными и финансовыми атрибутами.